Антропный космологический принцип продолжают активно обсуждать — выходят книги (например Леонард Сасскинд. «Космический ландшафт. Теория струн и иллюзия разумного замысла»), много статей, вот одна из них — Алексея Цвелика, физика-теоретика, выпускника МФТИ (сейчас в Брукхейвене, США): <Цвелик>
Суть принципа в двух словах: физические законы и значения входящих в них фундаментальных констант таковы, что обеспечили появление сложных форм организации материи, высшая из которых — жизнь, мы сами, то есть антропосы; причём «настройка» очень тонка — небольшие изменения значений констант приводят к последствиям, исключающим возникновение жизни.
Возникает вопрос: как, по каким причинам это могло получиться? В том или ином виде он ставился разными мыслителями уже несколько веков назад (что подробно описано в книге историка физика К.А.Томилина «Фундаментальные физические постоянные в историческом и методологическом аспектах». М.: ФИЗМАТЛИТ, 2006), но чётко проблему осознали лишь в середине прошлого века. Свой вклад внесли тут и отечественные (А.Л. Зельманов, Г.М. Идлис и др.), и зарубежные (Дж. Барроу, Р. Дикке, Ф. Типлер…) учёные.
Моё внимание к ней в своё время привлекли книги нашего физика И.Л.Розенталя «Элементарные частицы и структура Вселенной» (М.: Наука, 1984) и американского популяризатора науки П. Девиса «Случайная Вселенная» (М.: Мир, 1985). Результаты своих размышлений я изложил в статье «О тайне мира — пусть хотя бы лепет…» (это цитата из Гёте), опубликованной в ХиЖ в 1988 г., № 12: <Тайна мира>.
Предложены различные ответы, но они обычно укладываются в одно из двух основных русел:
1. Возможны (и они возникают) многие вселенные с разными физическими законами и значениями констант. Мы — самим фактом своего существования — отобрали из них тот вариант, который допускает возникновение жизни, наблюдателя. Так сказать, argumentum ad hominidae.
2. Intelligent Design, то есть “Разумное Конструирование”— так было задумано и реализовано неким космическим сверхразумом (богом). Фактически это религиозный взгляд.
Мне лично оба подхода не казались правильными (о чём я писал в своей статье), и больше я был согласен с Эйнштейном (так что у меня с ним не во всём расхождения). Эрнст Штраус, ассистент Эйнштейна в Принстоне в 1944—1948 гг., привёл в своих воспоминаниях такие его слова: «Что меня, собственно, интересует, это следующее: мог ли бог сотворить мир другим, оставляет ли какую-то свободу требование логической простоты?» (понятно, что «бог» у Эйнштейна есть обозначение рациональной основы физического мира). И он склонялся к отрицательному ответу: по-другому мир быть устроен не мог.
За прошедшие после опубликования статьи в ХиЖ почти 30 лет мои взгляды в целом не изменились, но появились некоторые новые мысли: теперь я считаю, что удивительная сложность организации материи в нашем мире объясняется, прежде всего, свойствами лежащей в его основе изощрённой математической структуры. А можно ли эту структуру как-то представить? Рискну высказать несколько дилетантских соображений.
Мне кажется, кризис, в котором сейчас пребывает теорфизика, объясняется (помимо использования неверного вида преобразований Лоренца) плачевным состоянием математики: эта наука разрослась и разветвилась, и теперь целостный взгляд на неё утрачен; продолжает доминировать наивное евклидово мышление. Два века назад возникла неевклидова геометрия, и несмотря на то, что 100 лет назад выявили связь гиперболической геометрии (то есть Лобачевского) с ТО, по-настоящему в физику она так и не вошла — можно по пальцам пересчитать исследователей, которые пытались исправить это положение: А.П. Котельников, В.А. Фок, Н.А. Черников… Геометрия природы не евклидова, гиперболическая и эллиптическая геометрии (на основе проективного подхода в духе Кэли—Клейна) открывают богатейшие возможности и взаимосвязи .
Далее, в центре математики, видимо, должны находиться эллиптические (двоякопериодические) и автоморфные функции (Пуанкаре открыл, что автоморфные функции связаны с гиперболической геометрией), кубические кривые, Платоновы тела, кватернионы… Как заметил Феликс Клейн, это были области, где трудились многие великие математики 19 и начала 20 века. Но потом другие проблемы затмили их, и знаменитый физик, нобелист Юджин Вигнер писал в статье 1950 года: «Людей моего возраста, по-видимому, поразит пример с теорией эллиптических функций… — ныне она предаётся забвению». В капитальном учебнике М.А. Лавреньева и Б.В. Шабата «Методы теории функций комплексного переменного» (4-е издание, 1973) об этих функциях говорится в самом конце, в главе «Специальные функции».
Думаю, произойдёт (если уже не происходит) возрождение этих направлений. С эллиптическими функциями связаны множество разнообразных формул (индийский математик С.Рамануджан, не получивший систематического образования, удивил учёный мир своими поразительными формулами, но в последнее время поняли, что он отталкивался от этих функций).
В общем, интуитивно чувствую, что перечисленные области математики изменят лицо этой науки и, будучи положенными в основание физического мира, прольют свет на загадку антропного принципа: гармония мира отражает гармонию математики.