В 1907 г. вышла брошюра Льва Толстого «О Шекспире и о драме. Критический очерк», в которой он попытался развенчать Барда, — по мнению яснополянского мудреца, «Шекспир не может быть признаваем не только великим, гениальным, но даже самым посредственным сочинителем». Для обоснования своей точки зрения Толстой наиболее подробно разобрал трагедию «Король Лир» и в итоге сделал о пьесе такой вывод:

Как ни нелепа она представляется в моем пересказе, который я старался сделать как можно беспристрастнее, смело скажу, что в подлиннике она еще много нелепее. Всякому человеку нашего времени, если бы он не находился под внушением тою, что драма эта есть верх совершенства, достаточно бы было прочесть ее до конца, если бы только у него достало на это терпения, чтобы убедиться в том, что это не только не верх совершенства, но очень плохое, неряшливо составленное произведение, которое если и могло быть для кого-нибудь интересно, для известной публики, в свое время, то среди нас не может вызывать ничего, кроме отвращения и скуки.

А несколькими годами раньше, в 1904-м, увидел свет сборник эссе «Разум цветов» младшего современника Толстого бельгийского писателя, драматурга, философа-моралиста Мориса Метерлинка (1862—1949). Одно из них называлось «По поводу Короля Лира». Он писал: 

Можно утверждать, просмотрев литературу всех времен и стран, что трагедия старого короля является драматической поэмой наиболее могучей, обширной, волнующей и напряженной, какая когда-либо была написана на земле. Если бы с высоты другой планеты спросили нас, какую пьесу следует считать представляющей наш гений, синтетической, прототипом человеческого театра, пьесой, в которой идеал наивысшей сценической поэзии воплощен с наибольшей полнотой, то мне кажется несомненным, что, посоветовавшись со всеми поэтами нашей земли, лучшие знатоки дела указали бы единогласно на «Короля Лира».

Не касаясь существа спора, ещё раз уясним: художественное произведение — не теорема Пифагора, его восприятие в большой степени субъективно. Можно соглашаться с общепринятыми мнениями, а можно и нет.

В 1947 году, с целью развернуть в стране просветительскую деятельностью путем издания научно-популярной литературы, а также чтения лекций, в СССР организовали Всесоюзное общество «Знание». Затем общество получило и собственное издательство «Знание». С 1959 г. оно стало выпускать серии брошюр «Новое в жизни, науке, технике». То был крупнейший проект, охвативший самые разные сферы — от физкультуры  до космоса. 

В 1967 году, то есть ровно полвека назад, были созданы серии «ФИЗИКА» и «БИОЛОГИЯ». Такие брошюры, распространяемые по подписке, я ежемесячно получал много лет: интересные темы, прекрасные авторы, и стоило всё копейки. Выпуски составляли три основные группы: первая, самая большая, освещала определённые разделы науки; вторая отражала юбилеи научных открытий, вопросы философии и методологии (здесь же переводы Нобелевских лекций, прочитанных лауреатами); третья — научные биографии крупнейших учёных.  

Помимо брошюр, издательство «Знание» выпускало также разнообразные научно-популярные книги, ежегодники «Наука и человечество». Я очень много получил от них, ибо отечественная и переводная науч.-поп. литература была основным средством моего научного развития. Главное, что в этих изданиях (многие храню до сих пор) отразился золотой век советской науки — та высокая концентрация мысли, которой теперь нет.

После распада СССР общество «Знание» разделилось — его собственность на территории России перешла к обществу «Знание России», которое вскоре пришло в упадок: сократилось количество членов, исчезли многие региональные отделения. В июне 2016 года съезд общества «Знание России» принял решение о ликвидации этой организации.

Герман Вейль (1885—1955) — выдающийся немецкий учёный, внёсший большой вклад в разные области математики и математической физики. Его отличали также интерес к общенаучным и философским проблемам, широкая гуманитарная культура.

Родился близ Гамбурга, после окончания гимназии поступил в Гёттингенский университет, тогдашний мировой центр математики — в нём преподавали Д. Гильберт, Ф. Клейн, Г.Минковский… После защиты диссертации стал в Гёттингене приват-доцентом, а в 1913 г. перешёл в цюрихский Политехникум, где оказался коллегой по кафедре А. Эйнштейна. Их недолгое личное общение (в следующем году Эйнштейн перебрался в Берлин), а потом переписка сыграли важную роль в дальнейшем творчестве Вейля — он стал пропагандировать и развивать ОТО. Мемуар Эйнштейна с изложением его теории вышел в 1916-м, а уже через год Вейль прочёл о ней курс лекций.

В 1918 г. его лекции были изданы в виде монографии «RAUM-ZEIT-MATERIE», которая имела большой успех. В последующие годы выходили новые издания, причём автор каждый раз дополнял и перерабатывал текст (последнее, пятое, вышло в 1923 г.; в 1922-м появились английский и французский переводы). Вейль излагал своё понимание ОТО, не во всём совпадающее с эйнштейновским, однако Эйнштейн откликнулся на первое издание очень хвалебной рецензией.

Читать далее

В декабре в Венеции пройдёт фестиваль под названием «Шекспир в гетто: читаем Венецию справа налево». В задачу его участников будет входить «перечитывание» Венеции через призму еврейской литературы. Помогать им в этом будут преподаватели из Европейского университета Санкт-Петербурга, Университета Хельсинки, Сорбонны и Университета Ка’ Фоскари (Венеция). В программу входят, например, такие темы: «Шекспир в гетто: Шейлок возвращается в Венецию», «Рыцари на улицах гетто: идишская поэзия эпохи Ренессанса»», «Музыка венецианского гетто: еврейско-итальянские песни и танцы эпохи Ренессанса»: <ШекспирГетто>.

Наверное, мало кто знает, что Шекспир (настоящий Шекспир, а не актёр Шакспер) действительно бывал в венецианском гетто (в прошлом году этому гетто исполнилось 500 лет) — специально заходил в него, посещал тамошние синагоги, беседовал с раввинами на религиозные темы. А главное, записал, а потом издал свои впечатления. Речь идёт о вышедшей в 1611 г. в Лондоне большой книге «Кориэтовы нелепости» («Coryats Crudities») Томаса Кориэта. В ней автор-англичанин рассказал о своём путешествии на Континент, причём особое внимание уделил описанию Венеции. Есть много указаний на то, что за маской «Кориэт» скрывался граф Рэтленд, и он же в большой степени ответствен за шекспировские творения.

Недавно у нас издан перевод этой книги: У.Шекспир. «Дневник европейского путешественника» (я писал о данном событии <КориэтРусск>). Но ещё до его выхода я сам перевёл небольшой фрагмент из «Coryats Crudities» — как раз про венецианское гетто, и мой перевод (под редакцией Ирины Кант) представлен на этом сайте: <ГеттоПерев>.

Как известно, с 30-х годов в нашей стране шекспировский вопрос официально не обсуждался, литературоведы строго придерживались стратфордианской версии. И всё же эта тема не была полностью исключена, какие-то обходные пути имелись. Так, издательство «Книга» в 1986 г. выпустило перевод книги Джона Уайтхеда «Серьёзные забавы»  (оригинал  «This Solemn Mockery», L., 1973). В ней рассмотрены несколько известных науке случаев громких мистификаций. 

Говоря о Шекспире, Уайтхед кратко осветил историю сомнений в авторстве актёра и ростовщика из Стратфорда, перечислил основные версии, кандидатов, а затем более подробно остановился на двух из них — бэконианской и марловианской. Уайтхед (р.1934) — английский библиограф, историк и популяризатор (он автор работы «Хранитель Грааля» о короле Артуре и его рыцарях, а также о возникновении цикла легенд о них).

Развёрнутое предисловие под названием «Дерзостный обман» к этому изданию подготовила канд. филол. наук Е.Ю. Гениева (она же была рецензентом). Е.Ю. не только раскрыла суть шекспировского вопроса и показала его актуальность, но и обсуждала явление литературной мистификации в целом, говорила о его его возможных причинах. 

Напомню: Екатерина Юрьевна Гениева (1946—2015) — наш известный культурный и общественный деятель, доктор филол. наук, Генеральный директор Всероссийской библиотеки иностранной литературы с 1993 по 2015 год (всего в этом учреждении она проработала 43 года). В заключительный период своей жизни Гениева нередко выступала с лекциями о шекспировской проблеме, в которых отстаивала обоснованность нестратфордианских подходов (одну из её лекций я посетил).

В конце 40-х и начале 50-х годов у нас выходили книги серии «Геометрия Лобачевского и развитие её идей». Там были представлены работы Я. Больяи, Д. Гильберта, В.Ф. Кагана, А.П. Котельникова и В.А. Фока,  других авторов. Достал вышедшую в 1951 г. книгу Жака Адамара (о нём я писал: <АдамарБлог>); её перевёл А.В. Васильев (о нём я тоже писал: <ВасильевБлог>), а отредактировал Б.А. Фукс.

Этот текст Адамар создал в 20-х годах, он носит обзорный характер и почти не содержит формул. Тема очень интересная: тут «неевклидовы кристаллы», проблема униформизации многозначных функций, тесная связь геометрии Лобачевского с теорией функций.

Как сказано в предисловии, хорошим дополнением к ней может служить изданная чуть раньше в том же году в этой же серии книга Б.А. Фукса «Неевклидова геометрия в теории конформных и псевдоконформных отображений». Позднее Борис Абрамович Фукс (1907 – 1985; его фото тут: <Б.А.ФуксФото>) был профессором и завкафедрой высшей математики в МИЭМе, и будучи студентом в 60-годы, я слушал его отличные лекции по матанализу, ТФКП и др. (Похвастаюсь: у меня есть его книга «Специальные главы теории аналитических функций многих комплексных переменных» с дарственной надписью: «Верховскому Льву, победителю III математической олимпиады от автора. Б. Фукс. 21.4.1966″ — была олимпиада МИЭМ для школьников-выпускников 1966 г.)

В 1951 г. в стране широко отмечали 125-летие открытия Н.И. Лобачевским неевклидовой геометрии. В Казани прошла посвящённая ему научная конференция, на которой выступили с докладами крупнейшие геометры А.П. Норден, С.П. Фиников, Б.А. Розенфельд, Г.Ф. Лаптев, З.А. Скопец и др. (В.Ф. Каган не смог приехать по состоянию здоровья), которые активно развивали это направление.

А сейчас что-то не видно большого внимания к геометрии Лобачевского, вообще неевклидовой геометрии. Моё убеждение: до тех пор, пока физики-теоретики не перестроят своё мышление, не станут основываться на проективной геометрии (и порождаемых ею неевклидовых геометриях), фундаментальная физика не выйдет из тупика. 

Немецкий эмбриолог Ганс Дриш (1867—1941) в 90-х годах XIX в. сделал важное открытие: проводя опыты на яйцах морских ежей, он обнаружил, что при разделении простым встряхиванием двух бластомеров (клеток, получившихся при первом делении яйцеклетки) из каждого формировался целый организм. То есть, говоря современным языком, происходит целесообразная регуляция, перепрограммирование развития. Дриш сформулировал принцип эквифинальности: процесс может приводить к одинаковым конечным формам, несмотря на резкие отклонения от нормального его хода. Ну а главный закон, который управляет развитием: судьба части есть функция её положения в целом.

Дриш пришёл к выводам, что свойства организмов не сводятся к сумме свойств их частей, и поставил вопросы о природе целостности живых систем, о механизмах взаимодействия и взаимовлияния частей и целого. Поиски ответов на них стимулировали возникновение новых наук (кибернетики, теории систем) со своими специфическим понятиями, но у Дриша их ещё не было.  Таинственные факторы, управляющие развитием, он назвал энтелехией, а всю свою систему взглядов, противостоящую господствовавшему в его время механицизму, — витализмом. (В начале XIX в. немецкий естествоиспытатель Готфрид Тревиранус ввел термин «vis vitalis» — жизненная сила, обозначающий нематериальное начало жизни; тогда же появилось название направления –
витализм.)

В 1905 г. Ганс Дриш издал свою книгу «Der Vitalismus als Geschichte und als Lehre» (Витализм. Его
история и система), а в 1915 г. увидел свет выполненный А.Г. Гурвичем русский перевод. Он был переиздан в 2007-м (М.: ЛКИ), и я отозвался на данное событие статьёй «Это страшное слово «энтелехия», опубликованной в ХиЖ (2008, № 4): <Дриш>.

Американский физик-теоретик Стивен Вайнберг (р. 1933), получивший в 1979 г. «нобеля» вместе с А. Саламом и Ш. Глэшоу, известен также как отличный популяризатор. Особенно большой резонанс вызвали его книги «Первые три минуты. Современный взгляд на происхождение Вселенной» (оригинал 1977, перевод 1981) и «Мечты об окончательной теории. Физика в поисках самых фундаментальных законов природы» (оригинал 1992, перевод 2004).

Во второй из них он рассматривает и теорию струн. В отличие от своего коллеги Шелдона Глэшоу, Вайнберг хорошо к ней относится (по крайней мере, так было в период написания книги) и, обсуждая её, сказал кое-что для нас важное (с. 169):

Сейчас ясно, что существуют тысячи теорий струн… и все они удовлетворяют некоторой фундаментальной симметрии, известной, как конформная симметрия. Такая симметрия возникает не из наблюдений природных явлений, как, скажем, эйнштейновский принцип относительности. Напротив, конформная симметрия представляется необходимой, чтобы гарантировать совместимость теорий струн с квантовой механикой. С этой точки зрения тысячи разных теорий струн просто представляют разные способы удовлетворить требованиям конформной симметрии. Широко распространено мнение, что все эти разные теории струн на самом деле не разные, а лишь представляют различные способы решения одной и той же лежащей в основе всего теории.

Вот, оказывается, какую определяющую роль играет конформная симметрия в теории струн. Ну а мы думаем, что она лежит в самом основании физики — в принципе относительности, в исправленных преобразованиях Лоренца (с доплеровским множителем). 

Английский учёный Роджер Пенроуз родился в 1931 г. Он получил математическое образование, но его научные интересы очень широки: ОТО и космология, квантовая механика и логика, мозг, искусственный интеллект, сознание… Известны найденные им апериодические узоры на плоскости (узоры Пенроуза), а также развиваемая им с 60-х годов теория твисторов.

Твисторы — это точки четырёхмерного пространства-времени Минковского, интерпретируемые как комплексные прямые в трёхмерном комплексном пространстве. Базируясь на работах Юлиуса Плюккера (1801—1868) и Эли Картана (1869—1951), Пенроуз надеялся построить формальный аппарат, который должен был стать фундаментом теоретической физики. И хотя поставленной цели достичь пока не удалось, его подход, видимо, имеет хорошие перспективы: твисторы как будто позволяют реализовать конформное расширение нынешних (урезанных) преобразований Лоренца. Нужно отметить, что Пенроуз исходит из проективной геометрии, которая у большинства физиков не в чести, и использует комплексное пространство. Всё это вполне логично: проективная геометрия играет роль первоосновы (на ней строятся другие геометрии), и, как сказал (бы) Пифагор, «комплексные числа правят миром».

Сэр Роджер — автор нескольких популярных книг, где в свободной форме обсуждает самые разные вопросы (иногда его «заносит», и он выдвигает легковесные спекулятивные гипотезы). В 1989 г. издал книгу «The Emperor`s New Mind. Concerning Computers, Minds and The Laws of Physics», перевод которой под названием «Новый ум короля. О компьютерах, мышлении и законах физики» вышел у нас в 2003 г. Я написал на неё рецензию «А король-то умный!», опубликованную в ХиЖ (2003, № 4): <Пенроуз>.

Венгерский химик Иштван Харгиттаи (р. 1941) после двух лет обучения в Будапештском университете был направлен для продолжения образования в СССР. Окончив химфак МГУ в 1965 г. , вернулся на родину, где занялся определением структуры молекул методом газовой электронографии. Он автор научных монографий по структурной химии, вместе с женой написал книгу «Симметрия глазами химика» (в 1989 г. вышел русский перевод),

В середине 90-х Харгиттаи основал журнал «Chemical Intelligencer», посвящённый личностным аспектам науки. Для этого издания он стал брать интервью у известных химиков, биохимиков, биологов, а первым его собеседником стал Лайнус Полинг. К сожалению, журнал просуществовал только шесть лет, но свои беседы с учёными он не прекратил и начал (опять же при участии его супруги Магдолны) составлять из них книги — так возникла серия «Candid Science». Они вносят существенный вклад в историю науки 20 века, позволяют узнать о ней из первых рук. Две книги из этой серии «Откровенная наука» у нас переведены и изданы: «Беседы со знаменитыми химиками» (М.: УРСС, 2003) и «Беседы с корифеями биохимии и медицинской химии» (М.: УРСС, 2006).

В 2006 г. автор книг приезжал в Москву и выступил с лекциями (я его слушал, если не ошибаюсь, в Институте физической химии). Сотруднице «Химии и жизни» В.В. Благутиной удалось задать ему ряд вопросов и, получив ответы, подготовить материал «Бурильщики и землекопы» (так, по словам Харгиттаи, один его друг образно поделил учёных на две категории), опубликованный а в № 7 за 2006 г.: <ХаргиттаиХиЖ>.

Приведу одно высказывание Харгиттаи (из другого интервью):

«У научных исследований бывает свой стиль, который делает некоторые достижения уникальными. Например, если бы Уотсон и Крик не открыли, что структура ДНК имеет вид двойной спирали, то это совершили бы другие, и, вероятно, скоро. Но открытие Уотсона и Крика было подобно удару, явилось, как гром среди ясного неба, и сразу же оказало огромное влияние. Если бы эту работу делали другие, правильная структура определялась бы по частям, постепенно и эффект, возможно, был бы менее значительным».

Замечу от себя: эффект был бы менее значительным, но зато структура, наверное, не содержала бы серьёзной ошибки.