Издательство книжного магазина «Циолковский» выпустило перевод книги знаменитой английской исследовательницы Ренессанса Фрэнсис Йейтс (1899—1981) «Театр Мира» (оригинал «Theatre of the World», 1969 г.). Я уже писал о другом её известном труде «Джордано Бруно и герметическая традиция» (запись от 23.9.18). В новой книге рассматриваются различные стороны такого интересного вопроса, как устройство зданий английских театров в шекспировскую эпоху. При этом большое внимание автор уделил двум знаковым фигурам того времени — Джону Ди и Роберту Фладду.

Ди родился в 1527 г., о своей учёбе в Кембридже он писал, что настолько горячо тянулся к знаниям, что все те годы спал только по четыре часа в в сутки, а остальное время (не считая еды и посещения церковной службы) тратил на учёбу. В третьей четверти столетия Джон Ди, его друзья и ученики составляли научное сообщество Англии. Через личное общение и переписку они поддерживали связь со всеми крупными учёными на континенте, собрали огромную библиотеку научных книг и рукописей. Были в курсе астрономии Коперника, подчёркивали значение математических подходов в изучении природы (а вот Ф. Бэкон их недооценивал); всё это создавало фундамент для последующей научной революции. Одновременно Ди уделял внимание астрологии и алхимии, спиритизму и магии, неоплатонической философии и религии — характерная для того времени синкретическая культура.

Другая заслуга Ди — распространение на Альбионе трудов архитекторов (Ветрувия, Леона Баттисты Альберти, Палладио). В некоторых европейских странах зодчество бурно развивалась, Британия же оставалась в этом отношении захолустьем. И дальше в книге рассматриваются архитектурные особенности построенных там театров (а также их влияние на развитие драматического искусства) во взаимосвязи с трактатом Фладда «Искусство памяти».

Лев Адольфович Озеров (настоящая фамилия — Гольдберг; 1914—1996) — советский поэт и переводчик, критик, литературовед. Участник ВОВ, военный журналист. Профессор Литературного института, доктор филолог. наук. Выпустил более 20 прижизненных сборников, опубликовал множество стихотворных переводов, а также мемуарных очерков. В книге «Дверь в мастерскую» (Париж—Москва—Нью-Йорк: Третья волна, 1996) он, в частности, поведал о своём общении с Б.Л. Пастернаком.

Несколько цитат:

…С глазу на глаз, в обществе друзей и знакомых, он, всё более и более воодушевляясь, сияя и усиливая действие речи ему одному присущей юношески непосредственной и всегда неожиданной жестикуляцией, много и охотно говорил о жизни и о Шекспире, о Шекспире, вошедшем в его жизнь (с. 79).

Раздумья над Шекспиром Пастернак запечатлел в виде кратких заметок и писем к разным лицам. Есть основания полагать, что он был готов к большой книге о Шекспире. Это всё говорится к тому, что Пастернак не сумел реализовать многие свои замыслы… (с. 83).

Озеров приводит мысли самого Пастернака:

Шекспир объединил в себе далёкие стилистические крайности. Он совместил их так много, что кажется, будто в нём живёт несколько авторов (с.81).

…Сейчас, когда много переведено, я мог бы написать о нём нечто в виде предисловия или послесловия, но издатели больше доверяют доцентам и докторам, дипломированным узким специалистам (с.77 ).

Как известно, в изданном в 1609 г. поэтическом сборнике

SHAKE-SPEARES

SONNETS

имеется странное по форме и плохо понятное по содержанию Посвящение. В нём после каждого слова стоит точка, других же знаков препинания нет (показано слева); к тому же некоторые слова и выражения сами по себе нельзя истолковать однозначно. Текст выглядит корявым и маловразумительным. Давно возникло убеждение, что тут использован некий шифр, который необходимо раскрыть, и уже предложено много гипотез.

Английский специалист по шекспировским сонетам К. Данкен-Джоунс обратила внимание, что именно так – заглавными буквами и с точкой после каждого слова — древние римляне делали надписи на надгробных плитах. А наш шекспировед М. Литвинова обнаружила, что Томас Кориэт (по И. Гилилову, это ещё одна маска Рэтленда) хорошо знал об этом: в своих «Нелепостях» Кориэт признался, что «скопировал много таких эпитафий, за что его даже прозвали «Пешеход—Могильный Камень». То есть просматривается какая-то связь Посвящения с «Кориэтовыми нелепостями».

Читать далее

В красноярском изд-ве «Буква Статейнова» вышла маленьким тиражом солидная и хорошо оформленная книга Олеси Юрьевны Золотухиной (Шароновой) «ДИАЛОГ С ШЕКСПИРОМ. Сонеты».  Автор — канд. филол. наук доцент кафедры социально-гуманитарных наук и истории искусств Сибирского государственного института искусств им. Дмитрия Хворостовского; более 15 лет занимается проблемой «Христианство и русская культура».

Она представила свои поэтические переводы всех 154 сонетов Барда. Каждому из них в книге отведён разворот: слева один из уже имеющихся переводов других авторов, который она считает наилучшим (в подавляющем большинстве случаев — А.М. Финкеля), справа — её собственная версия.

В 30-страничном предисловии Золотухина объясняет свой подход к переводам. Она говорит, что Шекспир антропоцентричен (как вся культура Возрождения), у его лирических героев отсутствует твёрдая вера в Бога, и в этом его/их слабость:

Именно Бога как источника света и высшего смысла жизни не хватило мне в сонетах Шекспира. В этом, на мой взгляд, и есть основная причина трагического мироощущения лирического героя и незавершённости его духовных поисков.

Тем не менее, это не умаляет художественного совершенства «Сонетов» Шекспира… Каждый из них заставляет читателя думать и чувствовать, вдохновляет на поиск собственных решений заявленных проблем. В связи с этим я решила не переводить сонеты, дословно следуя за автором, а попытаться переосмыслить их с позиции русской культуры в аспекте пушкинских традиций. Всем известно, что любой перевод является своего рода переосмыслением… (с. 16)

Читать далее

Современник Барда  — поэт и драматург Бенджамин (Бен) Джонсон (1572/3—1637) во времена правления Иакова I считался высшим авторитетом. И лишь в следующем столетии на первое место вышел Шекспир.

BENJAMIN JONSON (c. 1640)

by Robert Vaughan (c. 1600—c. 1660)

VERA EFFIGIES DOCTISSIMI POETARUM ANGLORUM BEN: JOHNSONII

(“A true effigy of the most learned of English poets, Ben Johnson”)

Многие пьесы Джонсона до сих пор, к сожалению, не переведены на русский. А его творчество интересно и важно как само по себе, так и в качестве одного из ключей к решению шекспировского вопроса. Как указал 200 лет назад Эдмунд Мэлоун, во многих текстах Джонсона отражён его собрат по перу и конкурент в театре Шекспир. Профессор ИнЯза М.Д. Литвинова, проанализировав различные пьесы Джонсона, сумела распознать этого человека — им оказался граф Рэтленд (см. её книгу «Оправдание Шекспира». М. Вагриус, 2008).

Я продолжил поиск в указанном ею направлении и нашёл новые подтверждения этому. В своей книге я посвятил отдельные статьи нескольким пьесам Джонсона, а именно: «Всяк в своём нраве», «Эписин, или Молчаливая женщина», «Алхимик». Кроме того, есть статья «Шекспир в «комнате смеха» Бена Джонсона».

Напомню, в России моя книга «Шекспир: лица и маски» продаётся во многих интернет-магазинах. А в 27 странах Евросоюза её можно заказать по цене 6.48 € (плюс доставка) здесь: <АзонКупитьКн>.

Выпускник физфака МГУ 1962 г., астроном, доцент Валерий Дмитриевич Захаров ранее писал книги о гравитации, гравитационных волнах, а в последнее время — о философских проблемах физики. И вот теперь выпустил две книги на гуманитарную тему — «литературная классика и её воздействие на читателя». (Я встречал автора в 90-х годах на семинарах и конференциях, но лично мы никогда не общались.)

Первая книга посвящена, в основном, Барду (вторая — Пушкину, Лермонтову и Толстому), и центральное место в ней занимает анализ «Гамлета». Автор, демонстрируя широкую эрудицию и хороший литературный стиль, обсуждает разные точки зрения на трагедию, её многочисленные загадки. Если я не ошибаюсь, Захаров разделяет взгляд Л.С. Выготского (с. 75): «Трагедия умышленно построена как загадка… её надо осмыслить и понять именно как загадку, не поддающуюся логическому растолкованию, и если критики хотят снять загадку с трагедии, то они лишают трагедию её существенной части».

Как водится, немало говорится о странном поведении принца: почему он не убивает Клавдия? Ведь призрак отца поручил ему отомстить и Гамлет обещал. Думаю, тут неправильное представление о задаче, которую предстояло решить Гамлету. Это не задача киллера, уже получившего аванс, который ему необходимо отработать. Нет, принц видел свою миссию в том, чтобы «вправить свой век», который out of joint. А она-то оказалась невыполнимой; об этом в нашей статье «Гамлет. Смена караула» <Гамлет>.