Большинство физиков, участвовавших в создании квантовой механики, проявляли глубокий интерес к истории и философии науки. Яркий представитель этой когорты — немецкий учёный В. Гейзенберг (1901—1976). Он написал книгу Physik und Philosophie (1959), и её перевод вместе с переводом его автобиографической книги Der Teil und das Ganze (1969) вышел у нас в виде тома: Вернер Гейзенберг. ФИЗИКА И ФИЛОСОФИЯ. ЧАСТЬ И ЦЕЛОЕ (М.: Наука, 1989).

В статье «Квантовая теория и истоки учения об атоме» автор прослеживает развитие понятия «атом», начиная с античных времён. Он, в частности, пишет (с. 37):

…современная физика идёт вперёд по тому же пути, по которому шли Платон и пифагорейцы. Это развитие выглядит так, словно в конце его будет установлена очень простая формулировка законов природы — такая простая, какой её надеялся видеть ещё Платон. Трудно указать какое-нибудь прочное основание для этой надежды на простоту, помимо того факта, что до сих пор уравнения физики записывались простыми математическими формулами. Подобный факт согласуется с религией пифагорейцев, и многие физики в этом отношении разделяют их веру, однако до сих пор ещё никто не дал действительно убедительного доказательства, что это должно быть именно так.

Подобные вопросы в те же годы занимали и других знаменитых физиков — Альберта Эйнштейна и Юджина Вигнера. Я писал об этом в заметке от <03.01.2018> и в ней высказал свою точку зрения на загадку «непостижимой эффективности математики в естественных науках».

Читать далее

Все знают вид преобразований Лоренца, который приводят в учебниках:

Но ведь в принципе существует более общая их форма — с масштабным множителем φ(v), который одинаково действует на все координаты; ясно, что он задаёт изменение масштабов. Вопрос о том, чему равен этот множитель, рассматривали Лоренц, Пуанкаре и Эйнштейн, и все трое пришли к выводу, что его нужно приравнять единице. Таким образом, они исключили scale factor из формул преобразований. 

Как я пытался обосновать в своей брошюре «Мемуар по теории относительности и единой теории поля» (2000) <viXra:1801.0379>, фактор φ(v) не должен равняться 1. Он имеет простой физический смысл — характеризует эффект Доплера: φ(v)=√[(c+v)/(c-v)].

Конечно, я искал публикации на тему масштабного множителя в преобразованиях и нашёл на портале MathPages <MathPages> две заметки, где она рассматривается в историческом аспекте: Lorentz’s Scale Factor <ScaleFactor1> и On Groups and Lorentz’s Scale Factor <ScaleFactor2> (мне не удалось выяснить, кто и когда их написал). Приведу цитату из первой: 

Читать далее

Эффект Доплера всем известен — вспомним неодинаковость тона гудка удаляющегося и приближающегося поезда. Он проявляет себя в акустике и оптике, и его широко используют в самых разных областях, например в дорожных радарах и медицинском методе УЗИ (доплерография); велика его роль в научных исследованиях, прежде всего, в астрономии.

Первым теоретически эффект обосновал австрийский математик и физик Кристиан Андреас Доплер (Doppler). Он родился в 1803 г. в Зальцбурге в семье каменотёса и уже в школьные годы проявил замечательные способности. Учился в Венском университете, однако по окончании долго не мог получить академическую должность; одно время служил клерком и стал подумывать об эмиграции в Америку. Наконец в 1835 г. стал учителем математики в средней школе в Праге, кроме того, начал преподавать Пражском политехническом институте. Затем стал полным профессором, в 48 г. избран в Австрийскую академию наук, возглавил Институт физики. 

Доплер изучал аберрацию света и другие оптические явления, а в 1842 г. он сделал исторический доклад «О цветах двойных звёзд…», который слушали всего пять человек. Доплер вывел зависимость частоты колебаний, воспринимаемых наблюдателем, от скорости и направления взаимного движения источника волн и наблюдателя. Но путь признания его работы оказался тернистым — он столкнулся с непониманием и нападками, едва ли не с травлей, что приблизило его кончину (учёный был болен туберкулёзом и умер в 49 лет). Об этом подробно рассказал проф. David Nolte в статье «The fall and rise of the Doppler effect», опубликованной в мартовском номере Physics Today: <DopplerPhTod>.

Думаю, что скоро эффект Доплера окажется в центре внимания релятивистов: как я показал в своей брошюре (см. «Мемуар…»), он должен быть включён непосредственно в формулы преобразований (Лоренца). Эффект ответствен за изменение масштабов длины и времени, а потому вносит свой вклад в саму геометрию пространства-времени.

Четвёртый том изданного у нас «Собрания научных трудов» (1967) Эйнштейна содержит его предисловия к книгам других авторов, разные статьи общего характера, письма. Он откликался на юбилеи знаменитых учёных прошлого, писал некрологи при уходе своих коллег. В качестве примера приведу начало его письма в газету «Нью-Йорк Таймс» (опубликовано 4 мая 1935 г.) «Памяти Эмми Нётер». Нётер — немецкй математик, работы которой оказались очень важны для теоретической физики:

Большинство людей все свои силы расходуют в борьбе за свой хлеб насущный. Даже многие из тех, кого судьба или какое-то особое дарование избавили от необходимости вести эту борьбу, большую часть сил отдают умножению мирских благ и своего состоянию. За подобными усилиями… весьма часто кроется иллюзия, будто в этом и состоит наиболее существенная и желанная цель, к которой надлежит стремиться.

К счастью, существует меньшинство, состоящее из тех, кто рано осознал, что самые прекрасные переживания и наибольшее удовлетворение… связаны с развитием собственных чувств, мыслей и поступков каждого отдельного индивидуума. Подлинные художники, исследователи и мыслители всегда были людьми такого рода. Как бы незаметно ни проходила жизнь этих людей, плоды их усилий оказывались самым драгоценным вкладом в то наследство, которое поколение оставляет своим преемникам. <…>

Читать далее

В 1965—1967 гг. изд-во «Наука» выпустило подписное издание: Альберт Эйнштейн. Собрание научных трудов (в четырех томах). Под редакцией И.Е. Тамма, Я.А. Смородинского и Б.Г. Кузнецова.

Акад. В.Л. Гинзбург в рецензии на него (УФН, июль 1968 г.) писал:

Эйнштейну не пришлось посетить нашу страну, и он не знал русского языка. Тем не менее факт таков: русское издание подобного типа является первым в мировой литературе. Это обстоятельство, разумеется, не случайно: оно отражает уровень физики в СССР и наши достижения в области издания научной литературы. Вместе с тем нельзя не удивляться тому, что за 13 лет, прошедших после кончины Эйнштейна, собрание его трудов не издано ни на его родном немецком языке, ни на английском языке (последние 22 года своей жизни Эйнштейн прожил в США, где и находится его архив).

Первые три тома отражают работы Эйнштейна по физике, где его интересы были широки (вспомним, что Нобелевскую премию он получил в 1921 г. не за теории относительности; по моему мнению, в данном случае Нобелевский комитет проявил удивительную дальновидность ). А последний том содержит материалы более гуманитарного характера, которые, говоря словами Гинзбурга, «позволяют увидеть и понять всё величие Эйнштейна не только как гениального физика, но и как человека».

Том. I. Работы по теории относительности 1905-1920 гг.
Том II. Работы по теории относительности 1921-1955 гг.
Том III. Работы но кинетической теории, теории излучения и основам квантовой механики 1901-1955 гг.
Том IV. Статьи, рецензии, письма. Эволюция физики.

Как я недавно писал (см. постинг от <04.01.2020>), в ноябре 1986 г. мне стало ясно, что преобразования Лоренца, на которых основана СТО, имеют ошибочный вид: в них потерян масштабный множитель, характеризующий эффект Доплера. Получив новый вид преобразований, я стал пытаться выводить из них следствия. Постепенно материал накапливался, ну а толчком, побудившим обнародовать достигнутые результаты, стало приближение Миллениума.

К марту 2000 г. написал текст брошюры, которую назвал «Мемуар по теории относительности и единой теории поля». Коллега в редакции ХиЖ, главный компьютерщик Николай Дмитриевич Соколов сверстал, я отнёс распечатку в типографию, заплатил небольшую сумму и через несколько дней получил коробку с 200 зкз. размноженной брошюры. Затем в течение нескольких лет, посещая научные семинары, раздаривал её физикам.

Когда в 2015 г. я завёл свой сайт, то отсканировал брошюру и включил её туда — теперь я уже мог давать ссылку на имеющийся в Сети файл, но обращение к личному сайту не очень удобно. Следующий важный шаг: в 2018 г. с помощью гугл-переводчика подготовил текст на английском и разместил его на нерецензируемом научном портале VIXRA <ВихраМемуар> — можно сказать, вышел на планетарный уровень.

Читать далее

The Royal Society of London возникло из научного круж­ка, за­се­да­ния ко­то­ро­го начали проводиться в 1645 г. Офи­ци­ально уч­ре­ж­де­но ко­ролев­ской хар­ти­ей в 1662 г. под названием «Лон­дон­ское ко­ро­лев­ское об­ще­ст­во по раз­ви­тию зна­ний о при­ро­де». Это ча­ст­ная са­мо­управ­ляемая ор­га­ни­за­ция, не свя­зан­ная с дея­тель­но­стью пра­ви­тельственных уч­ре­ж­де­ний.

Лондонскому Королевскому Обществу недостаёт двух вещей, наиболее нужных людям, — вознаграждений и правил. В Париже геометру или химику место в академии приносит небольшие, но верные средства; напротив, в Лондоне надо платить за то, чтобы стать членом Общества.

Читать далее

Продолжу тему А.К. ТИМИРЯЗЕВА, основываясь на статье историка физика А.В. Андреева (1997):<АндреевИстор>. Он также автор книги  «ФИЗИКИ НЕ ШУТЯТ: страницы социальной истории НИИ физики при МГУ (1922—1954) (М: Прогресс-Традиция, 2000).

Как отмечает Андреев, личность физика Тимирязева привлекала «ученых из народа», то есть людей, серьёзно занимавшихся решением важнейших научных проблем, но не имевших для этого достаточной (часто вообще никакой) научной квалификации. Ещё в середине 20-х годов Тимирязев выступает на совещании Ассоциации Содействия Науке и Технике с докладом «Роль и труды самоучек в науке и технике», положительно отзываясь об идее создания «центральной организации самоучек» и специальной лаборатории при ней.

В Архиве МГУ сохранились многие десятки писем таких людей Тимирязеву, и круг тем был очень широк — от изощрённых, математически проработанных опровержений теории относительности, работ по квантовой механике, до школьного уровня безграмотных «открытий» в области гидродинамики. Временной диапазон этих писем — почти сорок лет; с некоторыми из учёных-любителей Тимирязев вступал в переписку, иногда достаточно длительную.

Читать далее