БЛОГ ЛЬВА ВЕРХОВСКОГО
This month, the scientific world marks the 65th anniversary of the famous article in `Nature` by Watson and Crick on the structure of DNA (just one page), as well as the 90th anniversary of James Dewey Watson.
In 1999 I published in the Russian popular science journal `Chemistry and Life` (No 9) the article in which has proposed another model of the DNA molecule (the idea itself has come to my head in spring 1979).
Ужёл из жизни известный исследователь внутриклеточного транспорта молекул, нобелиат 1999 года Г. Блобел. Он родился в Германии в 1936 г. Окончил в 1960 г. университет в Тюбингене, защитил докторскую в США, с 1967 г. работал в 
Рокфеллеровском университете (с 1983 г. — профессор).
Будучи ребёнком, Блобел в 1945 г. стал свидетелем разрушения Дрездена от бомбардировок. В 1990-х он основал благотворительную организацию «Друзья Дрездена», цель которой восстановить этот город, а также культурные объекты в других частях Германии; он пожертвовал на это всю свою Нобелевскую премию.
В «Новостях науки» январского номера ХиЖ за 2000 г. я писал об очередных лауреатах главной научной премии.
ФИЗИОЛОГИЯ И МЕДИЦИНА
Лауреатом стал 63-летний немец Гюнтер Блобел, уже более 30 лет живущий в США, за исследования внутриклеточного распределения и транспорта белков. Он работает в Рокфеллеровском университете Нью-Йорка, два сотрудника которого — К. де Дюв и Дж. Паладе уже получили в 1974 г. высшую научную награду именно за изучение структурной и функциональной организации клетки (Блобел считает Паладе своим учителем).
В возрасте 75 лет умер известный английский учёный, молекулярный биолог Sir John Edward Sulston. Он родился в Кембридже в семье священника, с детских лет интересовался естественными науками. Окончил Кембриджский университет в 1963 году, как постдок несколько лет проработал в Институте Солка в Калифорнии; затем Фрэнсис Крик и Сидней Бреннер пригласили его в Кембридж.
В 2002 году вместе Сиднеем Бреннером и Робертом Хорвицем он получил Нобелевскую премию за открытия в области генетического регулирования эмбрионального развития. Ему удалось полностью описать порядок деления эмбриональных клеток нематоды C. elegans, проследить судьбу абсолютно всех клеток в процессе развития этого червя. Он также возглавлял коллектив британских специалистов, расшифровавших треть человеческого генома в международном проекте «Геном человека». После завершения этого проекта Салстон активно выступал против патентования генетической информации человека — за открытый доступ к ней для всех; он возглавлял Институт Сенгера (геномный исследовательский центр в Англии) с 1992 по 2000 год.
В ХиЖ (2003, № 1) в «Новостях науки» была моя заметка о Нобелевских премиях за 2002 г. Приведу её (в сокращении):
ФИЗИОЛОГИЯ И МЕДИЦИНА
В этом году исполняется сто лет со дня рождения Артура Корнберга (1917—2007) — одного и
з самых известных биохимиков прошедшего века. Он родился в Бруклине в семье иммигрантов из польской Галиции, окончил школу в 15 лет, перескочив несколько классов. Далее учёба в медицинской школе и степень доктора в 1941 г. Во время войны служил врачом на корабле береговой охраны.
Затем начались годы его научной стажировки, работа с замечательными учёными — Северо Очоа (в 1959 г. они вместе стали нобелиатами «за открытие механизмов биологического синтеза рибонуклеиновых и дезоксирибонуклеиновых кислот») и супругами Кори — и долгий плодотворный период собственных исследований сначала в университете Вашингтона, а с 1959 г. в Стэнфорде.
Вот одно из его высказываний: «Half of what we know is wrong, the purpose of science to determine which half». Любопытно, что его сын Роджер Корнберг (р. 1947) стал тоже биохимиком и тоже лауреатом Нобелевской премии (2006, по химии).
Итак, главные достижения А. Корнберга относятся к проблеме ферментативного синтеза ДНК, и, конечно, в период моего увлечения «самой главной молекулой» его книга «Синтез ДНК» (М.: Мир, 1977) находилась у меня в шкафу на видном месте. А в 2002 г. я перевёл опубликованный его доклад 1994 года «Жизнь как химия», и этот материал под заголовком «Биохимия на рубеже веков» был напечатан в ХиЖ (2002, № 12). Он представлен на нашем сайте: <Корнберг>.
Кстати, известны и другие пары родитель-ребёнок среди нобелевских лауреатов. Четыре в физике: Томсоны — Джозеф Джон (1906) и Джордж (1937); Брэгги —Уильям и Лоуренс (одновременно, 1915); Боры — Нильс (1922) и Оге (1975). Ганс фон Эйлер-Хелпин (1929, по химии )и Ульф фон Эйлер (1970, по физиологии и медицине). Целое семейство: Пьер Кюри (1903, по физике), его жена Мария Склодовская-Кюри (1911, по химии), их дочь Ирен Жолио-Кюри со своим мужем Фредериком Жолио (1935, по химии).
В связи с развитием эпигенетики в центре внимания биологов снова оказалась старая проблема наследования приобретённых признаков (НПП). Как известно, в нашей стране с ней связаны тяжёлые, трагические последствия вмешательства в науку политики, поэтому тема продолжает оставаться болезненной. Велика инерция установившихся (с победой синтетической теории эволюции) представлений, и тут требуется свежий взгляд. Им, как выяснилось, обладает известный генетик д.б.н. Лев Анатольевич Животовский (р. 1942).
По образованию он математик — кончил мехмат МГУ, занимался теорией игр и задачами оптимизации, был 
редактором перевода книги Дж. фон Неймана и О. Моргенштерна «Теория игр и экономическое поведение» (М.: Наука, 1970). В 1968 г. защитил кандидатскую по дифференциальным уравнениям, после чего изменил направление деятельности, обратившись к биологии — математическому моделированию селекционно-генетических процессов в популяциях сельскохозяйственных животных. Работал в нескольких биологических НИИ, в 1982 г. защитил докторскую, с 2006 г. — завлаб в Институте общей генетики РАН (исследует популяции лососевых и других рыб, руководитель многих научных экспедиций на Дальний Восток).
Животовский интересуется общими биологическим проблемами. Опубликовал в ХиЖ (2003, № 4) статью «Ламарк был прав» (представлена на нашем сайте: <ЛамаркПрав>). А в 2014 г. выпустил небольшую книгу «Неизвестный Лысенко» (я писал о ней: <НеизвЛысенко>), в которой попытался дать более объективную картину деятельности Т.Д., отметив как его практические достижения, так и правильную позицию в вопросе НПП (чего не было у его оппонентов-генетиков). Публикация книги вызвала резкую критику со стороны традиционно мыслящих биологов и, особенно, историков науки. Видимо, данная книга преждевременна, ибо решающий перелом в проблеме НПП, то есть смена парадигмы, ещё не произошли.
В возрасте 95 лет скончался известный американский химик, один из асов органического 
синтеза почётный профессор Колумбийского университета Гилберт Сторк (Шторк). Он родился в Бельгии, рос во Франции, а перед войной семья переехала в США, где, окончив Университет во Флориде, Сторк стал химиком-органиком.
Ещё в молодости ему попалась статья про сложное соединение хинин (его формула C20H24N2O2). Это алкалоид с сильным горьким вкусом, обладающий жаропонижающим и обезболивающим свойствами, а также выраженным действием против малярийных плазмодиев. Поэтому в течение длительного времени его использовали как основное средство лечения малярии; кроме того, применяли и в пищевой промышленности. Вещество выделяют из коры хинного дерева, растущего в Южной Америке.
Сторк загорелся целью получить его в лаборатории. За последующие десятилетия 
интенсивных поисков учёный разработал многие тонкие методы стереоселективного синтеза. И в 2001 г., то есть через 60 лет после первого знакомства с проблемой, настал его звёздный час: возглавляемая им группа химиков впервые осуществила полный синтез хинина! Об этом достижении говорилось в моей заметке «Хит химии — хинин» в «Новостях науки», ХиЖ (2001, № 12): <Шторк>.
До конца своей жизни Сторк продолжал «творить» гормоны, простагландины, противораковые препараты.
В 1990 г. был начат масштабный международный проект «Геном человека» (завершён в первом десятилетии нашего века), цель которого — расшифровать последовательность нуклеотидов в геноме человека, то есть определить её первичную структуру. И в этот же период оформилась новая наука эпигенетика. Она исследует модификации ДНК (а также другие клеточные факторы), не затрагивающие её первичную структуру, но которые влияют на считывание генов и могут наследоваться при делении клетки. И в 1999 г. начали реализовывать ориентированный на медицину международный Human Epigenome Project, его задача — изучить метилирование ДНК в клетках разных тканей людей разного возраста с разными заболеваниями; работы по нему продолжаются, новые результаты публикуются.
Один из признанных основателей эпигенетики — д.б.н. проф., член.-корр. РАН Борис Фёдорович Ванюшин (р. 1935), возглавляющий отдел молекулярных основ онтогенеза в НИИ ФХБ имени А.Н. Белозерского МГУ. Ещё в 60-е годы он выяснил, что ферментативное метилирование ДНК регулирует фактически все генетические процессы, играет важнейшую роль в онтогенезе и старении; Ванюшин изучил многие его аспекты и детали.
Большая его статья «Материализация эпигенетики, или Небольшие изменения с большими последствиями» была опубликована в ХиЖ (2004, № 2) и теперь представлена на нашем сайте: <ВанюшинЭниген>. Автор закончил её такими словами: «Век двадцатый был веком торжества генетики. Нет сомнений в том, что век нынешний по праву — век эпигенетики».
Эпигенетика бурно развивается, и Борис Фёдорович продолжает активно работать в этой области; так, в 2017 г. вышла его с соавторами статья «Aging as an Epigenetic Phenomenon» в журнале «Current Genomics».
Перевод маленькой книжки Джима Уотсона вышел у нас в 1969 г. — всего через год после появления оригинала. Я был тогда студентом, книгу приобрёл и, с интересом читая её, никак не предполагал, что ровно через 10 лет строение ДНК вдруг окажется в самом центре моих интересов: в 1979 г. мне пришла в голову идея, что модель Уотсона и Крика не вполне верна (см. статью «Двойная спираль или лента-спираль?», ХиЖ, 1999, № 9: <Лента-спираль>.). После чего я много раз обращался к этой книге, стараясь понять из неё, то есть узнать из первых рук, каким образом, по каким причинам произошла обнаруженная мной ошибка. Кстати, книгу перевели М. Брухнов и А. Иорданский, и опять же совершенно невозможно было представить, что через 20 с небольшим лет я буду сидеть в одной комнате с Алексеем Дмитриевичем Иорданским (покойным) в редакции ХиЖ.
Конечно, я обратил внимание на необычный стиль книги. Как правило, в биографических книгах об учёных, скажем, серии ЖЗЛ, авторы несколько идеализируют своих героев, стремясь показать и величие самого процесса поиска истины, и участвующих в нём людей; если же сами учёные пишут автобиографические книги, то они стараются изобразить себя в лучшем свете. А тут автор, не стыдясь (с пеписовской откровенностью, как заметил Лоуренс Брэгг), раскрывает не очень симпатичные собственные (и своего соавтора открытия) черты и поступки. Понятно, что в жизни так оно чаще всего и происходит, как он изложил, но Уотсон представил это как норму (моральную), то есть как бы понизил планку. Можно сказать, что его книга — игра на понижение.
Предложенная Уотсоном и Криком структура правильно отразила две главные черты ДНК — её двухцепочечность и комплементарность пар оснований в ней, что и определило выдающееся значение двойной спирали. Однако ДНК настолько важна — сотни лабораторий десятки лет изучают её различные свойства, — что любое искажение её вида (необоснованная перекрученность тяжей) отрицательно сказывается на всей молекулярной биологии, тормозит её прогресс уже более 60 лет.
В сентябре не стало яркого исследователя и замечательного педагога, профессора кафедры эмбриологии биофака МГУ Льва Владимировича Белоусова. Он родился в 1935 г.
, его отец — известный геолог В.В. Белоусов, мать Н. А. Гурвич — искусствовед, дочь биолога Александра Гавриловича Гурвича, обогатившего науку несколькими оригинальными концепциями .
В 1957 году Л.В. окончил биолого-почвенный факультет МГУ. Основным направлением его научной деятельности стало изучение морфогенеза животных, он развивал идеи о роли в этом процессе механических напряжений (морфомеханика, как он называл свой подход). Сформулировал «динамический закон морфогенеза«, суть которого в том, что любая часть зародыша отвечает на вызванное какой-либо внешней силой механическое напряжение активной реакцией, направленной на восстановление исходного состояния, но при этом действующей с «перехлёстом» (гипервосстановление); оказалось, что этот принцип способен многое прояснить. Учёный интересовался также биофотоникой, биолюминесценцией (вспомним «митогенетические лучи» А.Г. Гурвича).
Белоусов несколько десятилетий читал курс общей эмбриологии для всех студентов биофака, а также вёл спецкурсы на кафедре эмбриологии. Он автор учебников, особенно известен «Основы общей эмбриологии» (2005). Я слышал доклады Л.В. на семинарах.
Мне довелось и лично общаться с Львом Владимировичем, когда занимался (как редактор) его статьёй «Сила, управляющая зародышем» про морфомеханику; она опубликована в ХиЖ (1997, № 3): <Белоусов>. В том же номере в рубрике «Фотоинформация« был представлен материал сотрудницы Белоусова Н.Н. Лучинской «Модель живого эмбриона».
А в 1994 г. в журнале «Rivista di Biologia — Biology Forum», v. 87 (1) напечатано его небольшое эссе «Russian biology: a personal outlook». Несколько фрагментов:
На рубеже веков чётко оформилось новое научное направление — эпигенетика (термин был предложен английским биологом Конрадом Уоддингтоном ещё в 1942 г.). Если генетика изучает процессы, которые ведут к изменениям в генах, в ДНК, то эпигенетика исследует изменения активности генов, при которых первичная структура ДНК остается прежней. Как выразился другой английский учёный нобелиат Питер Медавар, «генетика предполагает, а эпигенетика располагает».
Конрад Уоддингтон (1905—1975)
Сэр Питер Медавар (1915—1987)
Однако роль эпигенетки в эволюции ещё мало понята, что обсуждалось в моей давней статье «Этюды о биологической памяти» (ХиЖ, 1984, № 2): <Биол. память> .
Сейчас исследования в этой области идут широким фронтом, причём они охватывают и медицинские аспекты. О состоянии таких работ в самом начале века говорилось в моём маленьком обзоре (по материалам «Nature», 2003, v.421, p.686), опубликованном в «Новостях науки» (ХиЖ, 2003, № 12):
Давно замечено, что многие заболевания носят врожденный характер, и для некоторых из них уже найдены четкие молекулярные причины — мутации в определенных генах. Но в последние годы накопились данные, которые не укладываются в концепцию мутаций. Так, нередки случаи, когда только один из однояйцевых близнецов в сходных условиях заболевает шизофренией, а эта патология считается наследственной. Известны злокачественные опухоли, когда ДНК раковых клеток не содержат мутаций, и онколог А. Фейнберг из Института Джонса Хопкинса в Балтиморе считает этот факт обнадеживающим: ведь нормализовать работу клетки должно быть проще в том случае, если ее генотип неизменен.