Издательство Международного Информационного Нобелевского Центра выпустило книгу:

Иштван Харгиттаи

НАШИ ЖИЗНИ: встречи учёного

Перевод с англ. д.ф.-м.н., проф. Э.И. Федина (1926—2009); под ред. д.т.н., проф. В.М. Тютюнника. Тамбов–Москва—СПб.—… , 2019, 328 с. Обложку можно увидеть здесь: <ХаргиттаиОбложка>.

И. Харгиттаи (р. 1941) — известный учёный-химик, заслуженный профессор Будапештского университета технологий и экономики, член многих академий, автор нескольких монографий, главный редактор журнала «Структурная химия». О его (нередко совместно с женой Магдолной, тоже химиком) научной, а также популяризаторской и просветительской деятельности я писал: <12.06.2017>, <17.02.2019>, <12.04.2019>.

Слово «нобелла» придумал я сам, соединив Нобель и новелла, — полагаю, оно хорошо отражает жанр вышедшей книги. Она состоит из 19 глав-новелл, и сам автор, который специально встречался со многими крупными учёными, нобелевскими лауреатами (беседы с ними отражены в серии его книг «Candid Science»), дал такое пояснение (с. 9): «Каждая глава названа именем учёного — лауреата Нобелевской премии — химика, физика или биомедика, и освещает что-либо из его деятельности. Повествование разветвляется и на другие личности, а в большинстве случаев — на некоторые эпизоды из моей жизни или жизни моих друзей… Книгу нельзя рассматривать как автобиографию — скорее, это коллаж…»

В результате возникла удивительная сага о научном творчестве, взаимоотношениях учёных, социальных и политических событиях прошлого века, в том числе самых страшных и трагических.

Читать далее

Вышло второе издание перевода книги немецкого биолога Адольфа Вагнера (1869–1940) «К принципиальному обоснованию учения Ламарка» (М.: URSS, 2020, 168 с.), а первое появилось в далёком 1911-м. В ней отражена острая полемика, которую вели тогда эволюционисты, — в эпоху, когда сформировались два основных направления, Darwinismus und Lamackismus, и у каждого имелось много сторонников.

Но Вагнер основное внимание уделяет другому идейному противостоянию, носящему скорее философский, методологический характер, — между механицизмом и витализмом. Именно механицизм, считавший целесообразность и телеологизм в живой природе «антикаузальной» метафизикой, антропоморфизмом, пытался дискредитировать подход Жана-Батиста Ламарка (особенно в форме психоламаркизма).

В те времена ещё не было кибернетики, общей теории систем, которые научно объяснили многие загадочные свойства живых организмов, создали необходимый для их описания понятийный аппарат. Поэтому перед тогдашним защитником концепции Ламарка стояла очень трудная задача, ему часто приходилось нехватку научных аргументов и адекватных понятий заменять риторикой (в этом смысле книга Вагнера устарела и представляет только исторический интерес).

В статье «Этюды о биологической памяти» (ХиЖ, 1984, № 2) <Биол. память> я попытался обосновать взгляд, что особая (ассоциативная) организация памяти биосистем — на уровне клеток, тканей, органов — служит основой тех интеллектуальных, как бы психических свойств живого, которые могут служить основой ламаркизма. Вообще, Ламарк, мне кажется, был великим провидцем, и его учение будет жить и развиваться.

Пётр Леонидович Капица (1894—1984) — выдающийся физик и инженер, основатель и директор Института физических проблем, академик с 1939 г. В 1978 г. получил Нобелевскую премию за открытие сверхтекучести жидкого гелия.

Всего за несколько дней до начала войны (17 июня 1941 г.) он опубликовал в газете «Правда» статью «ЕДИНЕНИЕ НАУКИ И ТЕХНИКИ», в которой обсуждал вопросы наилучшей организации науки в стране. Приведу фрагмент (цит. по кн. П.Л. Капица. «Эксперимент, Теория, Практика». М.: Наука, 1974, с. 80):

Мне часто кажется, что как будто мы в научной среде даже боимся дебатов и определённых оценок. Может быть, это потому, что мы ещё считаемся с ложным самолюбием, основанном на неправильном представлении, будто хороший учёный не может ошибаться, ибо «ошибка» его должна дискредитировать. Мы как будто забываем, что «только тот не ошибается, кто ничего не делает». Ведь всякая научная истина сегодняшнего дня может быть завтра дополнена или изменена, ибо мы находимся в состоянии непрерывного приближения к познанию истинной природы вещей. Только преодолевая ошибку за ошибкой, вскрывая противоречия, мы получаем всё более близкое решение поставленной проблемы.

И тут Пётр Леонидович даёт своё определение лженауки:  

Ошибки не есть ещё лженаука. Лженаука — это непризнание ошибок. 

Оно перекликается со словами Сенеки Старшего: «Errare humanum est, stultum est in errore perseverare» — «Человеку свойственно ошибаться, но глупо упорствовать в своих ошибках».

Всё же думаю, что критерий Капицы слишком максималистский: случаи, когда учёные публично признают свои ошибки, крайне редки.

В 1973 г. изд-во «Наука» выпустило в серии «Классики науки»  большой том «ЖИЗНЬ НАУКИ. Антология вступлений к классике естествознания». В нём собраны предисловия к основополагающим трудам 95 учёных от эпохи Возрождения до середины 20 века; каждому из них предпослана краткая биография творца и его портрет. Составил книгу и подготовил биографические очерки наш известный учёный-физик и просветитель, бессменный ведущий (с 1973 года) научно-популярной телепередачи «Очевидное-невероятное», главный редактор журнала «В мире науки» профессор Сергей Петрович Капица (1928—2012).

В своём введении Капица отметил, что сборник даёт уникальную и вдохновляющую картину возникновения и развития науки, раскрывают мотивы и методы работы великих ученых. Предисловия обычно пишутся для широкого круга читателей, и многие из них можно рассматривать как высшие образцы научной прозы, объединяющие области образно-художественного и точного мышления.

Да, эта коллекция текстов углубляет наши представления и о развитии науки, и о психологии учёных. В качестве иллюстрации приведу фрагменты из предисловия Иоганна Кеплера к его знаменитому трактату «НОВАЯ АСТРОНОМИЯ», изданному в Праге в 1609 г.

Читать далее

Ровно полвека назад американский биолог литовского происхождения Martynas Yčas (1917—2014) выпустил книгу The Biological Code (1969), и вскоре появился русский перевод: М. Ичас. «Биологический код»  (М.: Мир, 1971). Автор проследил развитие проблемы генетического кода от её постановки до полного  решения в 60-х годах. Подробно рассмотрел разнообразные гипотезы об эволюционном происхождении кода, в частности, подходы, пытающиеся выявить какое-то стереохимическое соответствие между нуклеиновыми кислотами и протеинами.

Так, в 1954 г. Георгий Гамов предположил, что сама ДНК служит матрицей — в ней образуются ромбовидные полости, «карманы», и в них по принципу «ключ—замок» располагаются определённые аминокислоты, которые затем соединяются в полипептидную цепь. Разных по типу карманов — в зависимости от состава оснований в данном участке — может быть 20, но ведь различных аминокислот столько же! Идея казалась многообещающей, но вскоре было показано, что она ошибочна. Мартинас Ичас и сам участвовал в этих исследованиях, сотрудничая с Гамовым.

Позднее мне попадалось много статей на эту тему. Выдвигались новые идеи, подкрепляемые молекулярным моделированием (используя объёмные пластмассовые детали-атомы или компьютеры). Но ответ так и не был найден.

Расшифровка биологического кода — одно из величайших научных достижений 20-го века. Хочется надеяться, что в текущем столетии будет сделан следующий шаг — выяснено, как сформировался код (вместе с молекулярным аппаратом его реализации). Это приблизило бы нас к раскрытию тайны возникновения жизни.

Появление модели ДНК в виде двойной спирали прояснило химическую природу генов, которые, судя по всему, определяют последовательность аминокислот в белках. Возникла важнейшая задача — понять, как именно они это делают. Биологи, физики, математики стали выдвигать разные гипотезы. Но прорыв совершили экспериментаторы-биохимики, нашедшие путь к раскрытию кода. О первых успехах в расшифровке текста ДНК стало известно в 1961 г. на Пятом Международном биохимическом конгрессе в Москве, где американец Маршалл У. Ниренберг (1927—2010) сделал сенсационное сообщение.

Вот как об этом пишет участник того конгресса Фрэнсис Крик в своей книге «Безумный поиск» (М.-Ижевск: ИКИ, 2004, с. 137):

Особенно интересной эта московская встреча была потому, что на ней мы узнали о почти неизвестных ранее работах. Нам сообщил о них Маршалл Ниренберг. До меня доходили слухи о его экспериментальных результатах, но без всяких подробностей. На своё счастье, в коридоре я столкнулся с Мэттом Мезельсоном, и он предупредил меня о докладе, который Маршалл должен был прочесть в одной неприметной аудитории.

Читать далее

В 1968 г. вышла «The Double Helix» by James D. Watson, и уже в следующем году изд-во «Мир» выпустило русский перевод, который сделали М. Брухнов и А. Иорданский. Алексей Дмитриевич Иорданский (покойный) был сотрудником «Химии и жизни», и перевод книги публиковался в этом журнале в 68—69 гг.

Теперь, полвека спустя, в изд-ве АСТ вышла «Двойная спираль» в другом переводе, выполненном О. Перфильевым. Как сказано в аннотации, «новый перевод  и тщательная работа научных редакторов русского издания позволили актуализировать эту классическую книгу, дополнив её необходимыми комментариями». Не знаю, какие недостатки прежнего перевода (о них ничего не сказано) побудили перевести заново, а что касается добавленных материалов, то таковых я обнаружил два.

Первый — предисловие некоего Стива Джонса, где обрисовано развитие молекулярной биологии после выхода книжки Уотсона. Оно написано в 1996 г., но ведь с тех пор много чего произошло (один проект «Геном человека» чего стОит); поэтому непонятно, почему не взят более современный обзор.

Второй — факсимиле написанного от руки большого письма Уотсона (от 12 марта 1953 г.) Максу Дельбрюку с изложением их с Криком гипотезы о строении ДНК. К сожалению, не приведена расшифровка (и перевод) текста, а само письмо воспроизведено столь мелко, что вряд ли удастся его прочесть. (Как я отметил в записи от 21.9.19, Дельбрюк в ответном письме от 12 мая 1953 г. сделал резко критические замечания о предложенной Уотсоном и Криком модели.)

Читать далее