Вышла книга украинских биологов профессоров из Харькова Геннадия Фёдоровича Жегунова и Олега Анатольевича Нардида «Клеточные механизмы выживания: Что делает клетку живой. Природа, гипотезы, философия» (URSS, 2019, 504 с.). Она посвящена в основном цитологии, но обсуждаются и другие уровни организации биосистем, а также разные общебиологические проблемы. Моё внимание привлёк параграф 7.1.2.
Категория архивы: Биология
«Направленные перестройки генома»Мои научные вылазки
Работая с 1972 по середину 1984 г. в прикладном НИИ, не имевшем никакого отношения ни к биологии, ни к физике, я всё же старался посещать научные семинары по этим (и другим) наукам в Москве и даже совершил, за счёт отпуска и отгулов, две дальние поездки.
Первая. В 1980 г., познакомившись с некоторыми представителями научного мира на почве моей модели ДНК, я узнал, что в октябре в Грузии должно состояться очередное Совещание по конформационным изменениям биополимеров в растворах. Выяснил, каким рейсом летят московские участники и купил билет на тот же (пристроился к ним). Прилетели в Тбилиси, оттуда на автобусах в столицу Кахетии Телави.
…………………………………………ТЕЛАВИ………………………..
Там и прошло трёхдневное Совещание. С докладами выступали такие известные учёные, как М.В.Волькенштейн и Э.Л.Андроникашвили, и, конечно, ведущие специалисты по ДНК — Ю.С.Лазуркин, В.И.Иванов, М.Д.Франк-Каменецкий и др. (одних уж нет…). Можно сказать, узнал «кто есть кто» в этой области.
Лента-спираль: первая публикация
Как я уже много раз писал, в апреле 1979 г. мне пришла в голову идея о новой модели молекулы ДНК (см. заметку «40 лет моей гипотезе о ДНК» <). В конце того же года написал маленькую статью и разослал её в биологические институты. В те времена было принято отвечать на обращения граждан, так что я получил ряд ответов — от конкретной критики до простых отписок.
Критика сводилась к тому, что пока это лишь голая идея, и мне нужно обосновать модель в разных аспектах. Прежде всего, показать, что она стерически возможна (т.е. решить конформационную проблему — дать координаты атомов) и что она не противоречит рентгеновским данным; указывалось, что недавние эксперименты опровергли альтернативную Бок-о-Бок модель (тоже не перекрученную), и значит, вопрос о подобных моделях в принципе уже закрыт (как я разъяснял, это утверждение было ошибочным).
Решить стерическую проблему можно двумя методами — теоретическим конформационным анализом на компьютерах (такие работы велись тогда во многих местах) и моделированием руками из атомного конструктора (штырьковые или объёмные модели). Как я узнал, биолог из Тартуского университета Райк-Хийо Микельсаар разрабатывал собственный набор объёмных атомных моделей, и я установил с ним контакт.
Публикация еретических идей
В последние десятилетия прошлого века, ещё в доинтернетовскую эпоху, выходило очень много научных журналов, но авторы из разных стран, которые выдвигали необычные, еретические идеи, испытывали трудности с их публикацией. И тут большую помощь им (и науке тоже) оказывали научно-популярные журналы, которые печатали подобные материалы. У нас это, прежде всего, «Техника-молодёжи», «Знание-сила», «Химия и жизнь» (в последнем под рубриками «Гипотезы» и «Размышления» публиковался и я). А 1978 г. начал выходить международный рецензируемый журнал (4-5 номеров в год):
SPECULATIONS IN SCIENCE AND TECHNOLOGY
«An international journal devoted to speculative papers in the physical, mathematical, biological and engineering sciences». Его организовал Western Australian Institute of Technology. Он продержался до 1999 г. и в какие-то годы поступал в ГПНТБ, где я его просматривал.
В начале 90-х у нас, как грибы после дождя, стали появляться новые издания, например «Гипотеза. Независимый научный журнал» (учредитель и главред В.Я. Хуторский), «Еретик» (фонд «Потенциал»), но существовали они, видимо, недолго. В тот же период увидело свет огромное количество изданных за свой счёт брошюр — авторы наконец получили возможность достаточно полно изложить и обнародовать свои любимые теории. (В 2000 г. я тоже издал брошюру по физике.)
Ну а потом начал распространяться Интернет, и теперь проблема публикации текстов (научных, художественных — любых) исчезла. Понятно, что средний их уровень упал, но зато уже ничто не препятствует появлению действительно интересных работ. Только вот беда: встречаются они всё реже и реже — «деталантизация».
Ф. Крик о своём научном пути
В 2004 г. у нас издали книгу «БЕЗУМНЫЙ ПОИСК» (Москва—Ижевск: Ин-т комп. технол.). Это перевод мемуаров Фрэнсиса Крика WHAT MAD PURSUIT. A Personal View of Scientific Discovery (1988), выполненный Л.А.Газизуллиной. Теперь вышел другой перевод той же книги (М.: АСТ) под новым названием «ЧТО ЗА БЕЗУМНОЕ СТРЕМЛЕНЬЕ!», а переводчиком выступила филолог и (бывший) шекспировед М.В.Елифёрова.
В качестве названия для своего опуса автор взял слова из стихотворения английского поэта-романтика Джона Китса «Ода к греческой вазе» (Ode On A Grecian Urn):
What mad pursuit? What struggle to escape? What pipes and timbrels? What wild ecstasy?
Крик изложил свои воспоминания о героическом периоде развития молекулярной биологии — от событий, предшествовавших открытию двойной спирали ДНК в 1953 г., и до конца 60-х годов, когда был окончательно определён генетический код. Имеются также пролог — о детстве Фрэнсиса, его родителях, а также эпилог — о зрелых годах учёного, когда он в Институте Солка в Калифорнии занимался изучением мозга.
В отличие от «Двойной спирали» Джеймса Уотсона, «Безумное стремленье» написано в спокойной манере. Значительное место, что и неудивительно, занимает обсуждение строения ДНК, ну а другая важнейшая тема — проблема генетического кода, над которой Крик активно работал.
Две музы Елены Клещенко
С Еленой Владимировной Клещенко я хорошо знаком: мы вместе работали в редакции «Химии и жизни». Она окончила биофак МГУ и осталась там на
кафедре молекулярной биологии, а в 94 г. переключилась на научную журналистику, став автором или редактором множества научно-популярных статей. Другая область её творчества — фантастика. В прошлом году на обоих направлениях Елена добилась больших успехов: выпустила солидную книгу «ДНК и её человек. Краткая история ДНК-идентификации» (М.: Альпина нон-фикшн), а её рассказ с немного страшным названием «Верёвка повешенного» (про айтишника из похоронного агентства) завоевал первое место в конкурсе литературной премии «Будущее время» (в нём приняли участие более тысячи авторов из 31 страны).
Поскольку я не любитель фантастики, скажу несколько слов только о книге. Её главная тема — идентификация человека по его генетическому материалу. Обсуждаются и научные основы, и разные практические вопросы, например опасно ли выкладывать свой геном в интернет. Многие главы выросли из статей, опубликованных ранее в ХиЖ. Отдельные изложения построены как увлекательные детективные истории, что и неудивительно: эти методы широко используют в криминалистике; ещё одна сфера их применений — исторические расследования, скажем, проблема останков Николая II и его семьи. (На днях узнал: есть версия, что Лев Гумилёв сын царя Николая II.)
Первые де сиянс академии
The Royal Society of London возникло из научного кружка, заседания которого начали проводиться в 1645 г. Официально учреждено королевской хартией в 1662 г. под названием «Лондонское королевское общество по развитию знаний о природе». Это частная самоуправляемая организация, не связанная с деятельностью правительственных учреждений.
Académie des sciences (Французская, или Парижская академия наук) основана в 1666 г. при «короле-солнце» Людовике XIV.
……….Визит короля Людовика XIV в Академию ……………..наук в 1671 году…..
В «Философских письмах» Вольтера (1694—1778) есть одно под названием «ОБ АКАДЕМИЯХ». Приведу две выдержки (цит. по: Вольтер. Философские сочинения. М.: Наука, 1988, с. 185):
Лондонскому Королевскому Обществу недостаёт двух вещей, наиболее нужных людям, — вознаграждений и правил. В Париже геометру или химику место в академии приносит небольшие, но верные средства; напротив, в Лондоне надо платить за то, чтобы стать членом Общества.
«Физики о себе». Л.А. Арцимович
В 1990 г. в ленинградском отделении изд-ва «Наука» вышла книга «ФИЗИКИ О СЕБЕ«. Это сборник автобиографий крупнейших советских физиков, избранных в Академию наук СССР в период 1917—1946 гг. Они дополнены отзывами об их трудах и воспоминаниями о них. В книге можно встретить много интересных моментов.
В качестве примера я выбрал Льва Андреевича Арцимовича (1909 — 1973). Он занимался атомной и ядерной 
физикой, разработал электромагнитный метод разделения изотопов, был непосредственным участником советского атомного проекта. Крупнейший специалист в области физики плазмы и управляемого термоядерного синтеза, с 1951 г. бессменный руководитель в этой области; академик с 1953 г. Известен приписываемый Арцимовичу афоризм: «Наука — лучший способ удовлетворения личного любопытства за государственный счёт».
Приведу цитату из воспоминаний чл.-корр. А.И. Алиханьяна (1978 г.), с. 343:
Однажды президент Академии наук М.В. Келдыш позвонил Л.А.Арцимовичу домой и попросил дать ему текст предстоящего доклада Льва Андреевича о перспективах развития астрофизики у нас в стране и в мире. На это Лев сказал: «Мстислав Всеволодович, я докладываю без заранее написанного текста, так что содержание Вы услышите». Через полчаса вновь раздался звонок президента, который сказал, что всё-таки хочет знать, о чём будет говорить Лев Андреевич, касаясь перспектив развития астрономии, и настаивает на своём требовании. Тогда произошло непредвиденное. Лев Андреевич сказал: «Если это Вас так интересует, то купите бутылку коньяка и приезжайте ко мне». Встреча состоялась…
«Нобеллы» венгерского химика
Издательство Международного Информационного Нобелевского Центра выпустило книгу:
Иштван Харгиттаи
НАШИ ЖИЗНИ: встречи учёного
Перевод с англ. д.ф.-м.н., проф. Э.И. Федина (1926—2009); под ред. д.т.н., проф. В.М. Тютюнника. Тамбов–Москва—СПб.—… , 2019, 328 с. Обложку можно увидеть здесь: <ХаргиттаиОбложка>.
И. Харгиттаи (р. 1941) — известный учёный-химик, заслуженный профессор Будапештского университета 
технологий и экономики, член многих академий, автор нескольких монографий, главный редактор журнала «Структурная химия». О его (нередко совместно с женой Магдолной, тоже химиком) научной, а также популяризаторской и просветительской деятельности я писал: <>, <>, <>.
Слово «нобелла» придумал я сам, соединив Нобель и новелла, — полагаю, оно хорошо отражает жанр вышедшей книги. Она состоит из 19 глав-новелл, и сам автор, который специально встречался со многими крупными учёными, нобелевскими лауреатами (беседы с ними отражены в серии его книг «Candid Science»), дал такое пояснение (с. 9): «Каждая глава названа именем учёного — лауреата Нобелевской премии — химика, физика или биомедика, и освещает что-либо из его деятельности. Повествование разветвляется и на другие личности, а в большинстве случаев — на некоторые эпизоды из моей жизни или жизни моих друзей… Книгу нельзя рассматривать как автобиографию — скорее, это коллаж…»
В результате возникла удивительная сага о научном творчестве, взаимоотношениях учёных, социальных и политических событиях прошлого века, в том числе самых страшных и трагических.
Апология ламаркизма
Вышло второе издание перевода книги немецкого биолога Адольфа Вагнера (1869–1940) «К принципиальному обоснованию учения Ламарка» (М.: URSS, 2020, 168 с.), а первое появилось в далёком 1911-м. В ней отражена острая полемика, которую вели тогда эволюционисты, — в эпоху, когда сформировались два основных направления, Darwinismus und Lamackismus, и у каждого имелось много сторонников.
Но Вагнер основное внимание уделяет другому идейному противостоянию, носящему скорее философский, методологический характер, — между механицизмом и витализмом. Именно механицизм, считавший целесообразность и телеологизм в живой природе «антикаузальной» метафизикой, антропоморфизмом, пытался дискредитировать подход Жана-Батиста Ламарка (особенно в форме психоламаркизма).
В те времена ещё не было кибернетики, общей теории систем, которые научно объяснили многие загадочные свойства живых организмов, создали необходимый для их описания понятийный аппарат. Поэтому перед тогдашним защитником концепции Ламарка стояла очень трудная задача, ему часто приходилось нехватку научных аргументов и адекватных понятий заменять риторикой (в этом смысле книга Вагнера устарела и представляет только исторический интерес).
В статье «Этюды о биологической памяти» (ХиЖ, 1984, № 2) <Биол. память> я попытался обосновать взгляд, что особая (ассоциативная) организация памяти биосистем — на уровне клеток, тканей, органов — служит основой тех интеллектуальных, как бы психических свойств живого, которые могут служить основой ламаркизма. Вообще, Ламарк, мне кажется, был великим провидцем, и его учение будет жить и развиваться.