В 2004 г. у нас издали книгу «БЕЗУМНЫЙ ПОИСК» (Москва—Ижевск: Ин-т комп. технол.). Это перевод мемуаров Фрэнсиса Крика WHAT MAD PURSUIT. A Personal View of Scientific Discovery (1988), выполненный Л.А.Газизуллиной. Теперь вышел другой перевод той же книги (М.: АСТ) под новым названием «ЧТО ЗА БЕЗУМНОЕ СТРЕМЛЕНЬЕ!», а переводчиком выступила филолог и (бывший) шекспировед М.В.Елифёрова.

В качестве названия для своего опуса автор взял слова из стихотворения английского поэта-романтика Джона Китса «Ода к греческой вазе» (Ode On A Grecian Urn):   

What mad pursuit? What struggle to escape?
What pipes and timbrels? What wild ecstasy?

Крик изложил свои воспоминания о героическом периоде развития молекулярной биологии — от событий, предшествовавших открытию двойной спирали ДНК в 1953 г., и до конца 60-х годов, когда был окончательно определён генетический код. Имеются также пролог — о детстве Фрэнсиса, его родителях, а также эпилог — о зрелых годах учёного, когда он в Институте Солка в Калифорнии занимался изучением мозга. 

В отличие от «Двойной спирали» Джеймса Уотсона, «Безумное стремленье» написано в спокойной манере. Значительное место, что и неудивительно, занимает обсуждение строения ДНК, ну а другая важнейшая тема — проблема генетического кода, над которой Крик активно работал.

Читать далее

С Еленой Владимировной Клещенко я хорошо знаком: мы вместе работали в редакции «Химии и жизни». Она окончила биофак МГУ и осталась там на кафедре молекулярной биологии, а в 94 г. переключилась на научную журналистику, став автором или редактором множества научно-популярных статей. Другая область её творчества — фантастика. В прошлом году на обоих направлениях Елена добилась больших успехов: выпустила солидную книгу «ДНК и её человек. Краткая история ДНК-идентификации» (М.: Альпина нон-фикшн), а её рассказ  с немного страшным названием «Верёвка повешенного» (про айтишника из похоронного агентства) завоевал первое место в конкурсе литературной премии «Будущее время» (в нём приняли участие более тысячи авторов из 31 страны).

Поскольку я не любитель фантастики, скажу несколько слов только о книге. Её главная тема  —  идентификация человека по его генетическому материалу. Обсуждаются и научные основы, и разные практические вопросы, например опасно ли выкладывать свой геном в интернет. Многие главы выросли из статей, опубликованных ранее в ХиЖ. Отдельные изложения построены как увлекательные детективные истории, что и неудивительно: эти методы широко используют в криминалистике; ещё одна сфера их применений — исторические расследования, скажем, проблема останков Николая II и его семьи. (На днях узнал: есть версия, что Лев Гумилёв сын царя Николая II.)

Читать далее

The Royal Society of London возникло из научного круж­ка, за­се­да­ния ко­то­ро­го начали проводиться в 1645 г. Офи­ци­ально уч­ре­ж­де­но ко­ролев­ской хар­ти­ей в 1662 г. под названием «Лон­дон­ское ко­ро­лев­ское об­ще­ст­во по раз­ви­тию зна­ний о при­ро­де». Это ча­ст­ная са­мо­управ­ляемая ор­га­ни­за­ция, не свя­зан­ная с дея­тель­но­стью пра­ви­тельственных уч­ре­ж­де­ний.

Лондонскому Королевскому Обществу недостаёт двух вещей, наиболее нужных людям, — вознаграждений и правил. В Париже геометру или химику место в академии приносит небольшие, но верные средства; напротив, в Лондоне надо платить за то, чтобы стать членом Общества.

Читать далее

В 1990 г. в ленинградском отделении изд-ва «Наука» вышла книга «ФИЗИКИ О СЕБЕ«. Это сборник автобиографий крупнейших советских физиков, избранных в Академию наук СССР в период 1917—1946 гг. Они дополнены отзывами об их трудах и воспоминаниями о них. В книге можно встретить много интересных моментов.

В качестве примера я выбрал Льва Андреевича Арцимовича (1909 — 1973). Он занимался атомной и ядерной физикой, разработал электромагнитный метод разделения изотопов, был непосредственным участником советского атомного проекта. Крупнейший специалист в области физики плазмы и управляемого термоядерного синтеза, с 1951 г. бессменный руководитель в этой области; академик с 1953 г. Известен приписываемый Арцимовичу афоризм: «Наука — лучший способ удовлетворения личного любопытства за государственный счёт».

Приведу цитату из воспоминаний чл.-корр. А.И. Алиханьяна (1978 г.), с. 343:

Однажды президент Академии наук М.В. Келдыш позвонил Л.А.Арцимовичу домой и попросил дать ему текст предстоящего доклада Льва Андреевича о перспективах развития астрофизики у нас в стране и в мире. На это Лев сказал: «Мстислав Всеволодович, я докладываю без заранее написанного текста, так что содержание Вы услышите». Через полчаса вновь раздался звонок президента, который сказал, что всё-таки хочет знать, о чём будет говорить Лев Андреевич, касаясь перспектив развития астрономии, и настаивает на своём требовании. Тогда произошло непредвиденное. Лев Андреевич сказал: «Если это Вас так интересует, то купите бутылку коньяка и приезжайте ко мне». Встреча состоялась…

Издательство Международного Информационного Нобелевского Центра выпустило книгу:

Иштван Харгиттаи

НАШИ ЖИЗНИ: встречи учёного

Перевод с англ. д.ф.-м.н., проф. Э.И. Федина (1926—2009); под ред. д.т.н., проф. В.М. Тютюнника. Тамбов–Москва—СПб.—… , 2019, 328 с. Обложку можно увидеть здесь: <ХаргиттаиОбложка>.

И. Харгиттаи (р. 1941) — известный учёный-химик, заслуженный профессор Будапештского университета технологий и экономики, член многих академий, автор нескольких монографий, главный редактор журнала «Структурная химия». О его (нередко совместно с женой Магдолной, тоже химиком) научной, а также популяризаторской и просветительской деятельности я писал: <12.06.2017>, <17.02.2019>, <12.04.2019>.

Слово «нобелла» придумал я сам, соединив Нобель и новелла, — полагаю, оно хорошо отражает жанр вышедшей книги. Она состоит из 19 глав-новелл, и сам автор, который специально встречался со многими крупными учёными, нобелевскими лауреатами (беседы с ними отражены в серии его книг «Candid Science»), дал такое пояснение (с. 9): «Каждая глава названа именем учёного — лауреата Нобелевской премии — химика, физика или биомедика, и освещает что-либо из его деятельности. Повествование разветвляется и на другие личности, а в большинстве случаев — на некоторые эпизоды из моей жизни или жизни моих друзей… Книгу нельзя рассматривать как автобиографию — скорее, это коллаж…»

В результате возникла удивительная сага о научном творчестве, взаимоотношениях учёных, социальных и политических событиях прошлого века, в том числе самых страшных и трагических.

Читать далее

Вышло второе издание перевода книги немецкого биолога Адольфа Вагнера (1869–1940) «К принципиальному обоснованию учения Ламарка» (М.: URSS, 2020, 168 с.), а первое появилось в далёком 1911-м. В ней отражена острая полемика, которую вели тогда эволюционисты, — в эпоху, когда сформировались два основных направления, Darwinismus und Lamackismus, и у каждого имелось много сторонников.

Но Вагнер основное внимание уделяет другому идейному противостоянию, носящему скорее философский, методологический характер, — между механицизмом и витализмом. Именно механицизм, считавший целесообразность и телеологизм в живой природе «антикаузальной» метафизикой, антропоморфизмом, пытался дискредитировать подход Жана-Батиста Ламарка (особенно в форме психоламаркизма).

В те времена ещё не было кибернетики, общей теории систем, которые научно объяснили многие загадочные свойства живых организмов, создали необходимый для их описания понятийный аппарат. Поэтому перед тогдашним защитником концепции Ламарка стояла очень трудная задача, ему часто приходилось нехватку научных аргументов и адекватных понятий заменять риторикой (в этом смысле книга Вагнера устарела и представляет только исторический интерес).

В статье «Этюды о биологической памяти» (ХиЖ, 1984, № 2) <Биол. память> я попытался обосновать взгляд, что особая (ассоциативная) организация памяти биосистем — на уровне клеток, тканей, органов — служит основой тех интеллектуальных, как бы психических свойств живого, которые могут служить основой ламаркизма. Вообще, Ламарк, мне кажется, был великим провидцем, и его учение будет жить и развиваться.

Пётр Леонидович Капица (1894—1984) — выдающийся физик и инженер, основатель и директор Института физических проблем, академик с 1939 г. В 1978 г. получил Нобелевскую премию за открытие сверхтекучести жидкого гелия.

Всего за несколько дней до начала войны (17 июня 1941 г.) он опубликовал в газете «Правда» статью «ЕДИНЕНИЕ НАУКИ И ТЕХНИКИ», в которой обсуждал вопросы наилучшей организации науки в стране. Приведу фрагмент (цит. по кн. П.Л. Капица. «Эксперимент, Теория, Практика». М.: Наука, 1974, с. 80):

Мне часто кажется, что как будто мы в научной среде даже боимся дебатов и определённых оценок. Может быть, это потому, что мы ещё считаемся с ложным самолюбием, основанном на неправильном представлении, будто хороший учёный не может ошибаться, ибо «ошибка» его должна дискредитировать. Мы как будто забываем, что «только тот не ошибается, кто ничего не делает». Ведь всякая научная истина сегодняшнего дня может быть завтра дополнена или изменена, ибо мы находимся в состоянии непрерывного приближения к познанию истинной природы вещей. Только преодолевая ошибку за ошибкой, вскрывая противоречия, мы получаем всё более близкое решение поставленной проблемы.

И тут Пётр Леонидович даёт своё определение лженауки:  

Ошибки не есть ещё лженаука. Лженаука — это непризнание ошибок. 

Оно перекликается со словами Сенеки Старшего: «Errare humanum est, stultum est in errore perseverare» — «Человеку свойственно ошибаться, но глупо упорствовать в своих ошибках».

Всё же думаю, что критерий Капицы слишком максималистский: случаи, когда учёные публично признают свои ошибки, крайне редки.

В 1973 г. изд-во «Наука» выпустило в серии «Классики науки»  большой том «ЖИЗНЬ НАУКИ. Антология вступлений к классике естествознания». В нём собраны предисловия к основополагающим трудам 95 учёных от эпохи Возрождения до середины 20 века; каждому из них предпослана краткая биография творца и его портрет. Составил книгу и подготовил биографические очерки наш известный учёный-физик и просветитель, бессменный ведущий (с 1973 года) научно-популярной телепередачи «Очевидное-невероятное», главный редактор журнала «В мире науки» профессор Сергей Петрович Капица (1928—2012).

В своём введении Капица отметил, что сборник даёт уникальную и вдохновляющую картину возникновения и развития науки, раскрывают мотивы и методы работы великих ученых. Предисловия обычно пишутся для широкого круга читателей, и многие из них можно рассматривать как высшие образцы научной прозы, объединяющие области образно-художественного и точного мышления.

Да, эта коллекция текстов углубляет наши представления и о развитии науки, и о психологии учёных. В качестве иллюстрации приведу фрагменты из предисловия Иоганна Кеплера к его знаменитому трактату «НОВАЯ АСТРОНОМИЯ», изданному в Праге в 1609 г.

Читать далее

Ровно полвека назад американский биолог литовского происхождения Martynas Yčas (1917—2014) выпустил книгу The Biological Code (1969), и вскоре появился русский перевод: М. Ичас. «Биологический код»  (М.: Мир, 1971). Автор проследил развитие проблемы генетического кода от её постановки до полного  решения в 60-х годах. Подробно рассмотрел разнообразные гипотезы об эволюционном происхождении кода, в частности, подходы, пытающиеся выявить какое-то стереохимическое соответствие между нуклеиновыми кислотами и протеинами.

Так, в 1954 г. Георгий Гамов предположил, что сама ДНК служит матрицей — в ней образуются ромбовидные полости, «карманы», и в них по принципу «ключ—замок» располагаются определённые аминокислоты, которые затем соединяются в полипептидную цепь. Разных по типу карманов — в зависимости от состава оснований в данном участке — может быть 20, но ведь различных аминокислот столько же! Идея казалась многообещающей, но вскоре было показано, что она ошибочна. Мартинас Ичас и сам участвовал в этих исследованиях, сотрудничая с Гамовым.

Позднее мне попадалось много статей на эту тему. Выдвигались новые идеи, подкрепляемые молекулярным моделированием (используя объёмные пластмассовые детали-атомы или компьютеры). Но ответ так и не был найден.

Расшифровка биологического кода — одно из величайших научных достижений 20-го века. Хочется надеяться, что в текущем столетии будет сделан следующий шаг — выяснено, как сформировался код (вместе с молекулярным аппаратом его реализации). Это приблизило бы нас к раскрытию тайны возникновения жизни.