Шекспировские сонеты всё ещё остаются загадкой, над которой ломают головы многие, и Владимир Александрович Косулин — один из них. Он человек театра: в 1973 г. окончил Саратовское театральное училище им. И.А.Слонова (актёрское отделение), в 94-м – Театральный институт им. Бориса Щукина (режиссёрское отделение). Работал в театрах нескольких городов, с 1981 г. – в Пермском академическом театре драмы (Театр-Театр). 

Вот как он объясняет свой интерес к сонетам Барда, о которых написал эссе:

К данному эссе нужно относиться, как к режиссёрскому анализу. А началось всё с А.С.Пушкина, на всепоглощающую театральность которого указывают многие его стихотворные произведения, являющиеся, на мой взгляд, диалогами и монологами. Принципу театра, принципу игры – а поскольку у Пушкина игра и тайнопись есть синонимы, то и принципу тайнописи – поэт оставался верен в течение всей жизни. Мысли о тайнописи у Пушкина появились у меня в тот момент, когда в нескольких его стихотворениях я вдруг обнаружил «зазоры», давшие возможность иначе взглянуть на всё творчество Александра Сергеевича.

А в самом конце 90-х, будучи в Москве, я приобрёл первое издание книги И. Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире…». Удивительным образом, размышления о Пушкине и Шекспире совместились, и стало понятно, что зазоры, о которых я сказал выше, существуют и в сонетах Великого Барда. А это значит, что тайнопись, как творческий метод, была взята на вооружение Шекспиром задолго до русского поэта. Но ещё удивительнее то, что у этих двух совершенно разных авторов мы можем увидеть одних и тех же главных «героев» – это Разум и Чувство…

Эссе Владимира Косулина  «ДВА ДУХА, ДВЕ ЛЮБВИ ВСЕГДА СО МНОЙ…»  О тайнописи в сонетах Шекспира представлено на нашем сайте: <КосулинШекспир-converted>. 

Небольшой трактат на латыни О СЧАСТЛИВОЙ ПАМЯТИ ЕЛИЗАВЕТЫ, КОРОЛЕВЫ АНГЛИИ Фрэнсис Бэкон написал, предположительно, в 1608 году, впервые опубликован в 1658-м.

Несколько фрагментов (цит. по книге: Ф. Бэкон. История правления короля Генриха VII. М.: Наука, 1990):

…Правление женщин во все времена было редкостью; ещё реже такое правление было благополучным; сочетание же благополучия и продолжительности есть вещь наиредчайшая. Эта королева, однако, правила полных сорок четыре года и не пережила своего счастья. Об этом счастье я и собираюсь кое-что сказать, не сбиваясь в славословие, ибо слава — это дань людская, а счастье — дар Божий. (с. 171)

…Не следует забывать и о том, каков был народ, которым она правила; ибо доведись ей править среди жителей Пальмиры или в такой миролюбивой и изнеженной стране, как Азия, наше удивление было бы меньшим; женственным народом вполне хорошо может управлять и женщина, но то, что у англичан, народа особенно свирепого и воинственного, всё совершалось по мановению женской руки — это заслуживает высочайшего восхищения.

Заметьте также, что этот самый нрав её народа, всегда жаждущего войны и с трудом переносящего мир, не помешал ей заботиться о достижении и сохранении мира на протяжении всего её царствования. И это её стремление к миру, вместе с успехами в его осуществлении, я отношу к величайшим её заслугам — как то, что составило счастье её эпохи, подобало её полу и было благотворным для её совести. (с. 173).

Известный писатель и переводчик Борис Хазанов (также печатался под псевдонимом Геннадий Шингарев; настоящее имя Героним Моисеевич Файбусович) в этом году отметил своё 90-летие. Он родился в Ленинграде, изучал античную филологию  в МГУ; в 1949 г. (на пятом курсе) был арестован по обвинению в антисоветской агитации, вышел на свободу в 1955-м (полностью реабилитирован в 66-м). Окончил Калининский мединститут, работал врачом, затем шесть лет — редактором в журнале «Химия и жизнь», где заведовал медициной, историей науки, а также литературной частью. Выходили под псевдонимом его научно-популярные книги для школьников; переводил письма Г. Лейбница, участвовал в самиздате, сотрудничал с зарубежными изданиями. С 1982 г. живёт в Мюнхене. Выпустил семь книг прозы и эссеистики в России, США, Германии и Израиле, лауреат нескольких литературных премий.

У него было много публикаций в ХиЖ. В далёком 1976 г., № 5 напечатана статья Г. Шингарева «Суду милостивых людей…»: в рубрике «Портреты» он представил Фрэнсиса Бэкона — мыслителя и политика, а в качестве приложения дал свой перевод с латинского статьи Бэкона «Вступление к истолкованию природы».

Приведу две маленькие цитаты из этого яркого эссе:

...Мыслитель в кресле канцлера, политика, правителя королевства — разве кто-нибудь мог поверить в реальность этой ситуации? Одно из двух: либо это мнимый философ, либо несостоятельный политик.

…Деятельная натура Бэкона, жизнь, которую он провёл, — полная блеска и тревог, напоминающая театральное действо (недаром его считали замаскированным автором шекспировских пьес), — своеобразно претворилась в его философию, придав ей практический и в высшей степени своевременный характер. Вот почему эта натура представляется цельной, лишённой внутреннего разлада.

Шекспировский вопрос широко обсуждается на Западе, недавно вышла книга:

My Shakespeare: The Authorship Controversy

​Experts Examine the Arguments for Bacon, Neville, Oxford, Marlowe, Mary Sidney, Shakspere, and Shakespeare

Who really wrote the Shakespeare plays? This important literary and cultural controversy is livelier and more widely discussed than ever before. Here, nine leading experts offer their version of who wrote the plays.

The editor, Professor William Leahy, is Deputy Vice-Chancellor at Brunel University London. He is the author of Shakespeare and His Authors: Critical Perspectives on the Authorship Question (Continuum, 2010).

                 CONTENTS:

William Leahy, Introduction.

Alan H. Nelson, William Shakespeare of Stratford-Upon-Avon and London.

Diana Price, My Shakspere: “A Conjectural Narrative” Continued.

Alexander Waugh, My Shakespeare Rise!

Ros Barber, My Shakespeare: Christopher Marlowe.

John Casson, William D. Rubinstein, and David Ewald, Our Shakespeare: Henry Neville 1562-1615.

Robin Williams, My Shakespeare: Mary Sidney Herbert, the Countess of Pembroke.

Barry Clarke, My Shakespeare: Francis Bacon.

William Leahy, My (amalgamated) Shakespeare.

Значит, в книге рассматриваются такие кандидаты: Шакспер (актёр из Стратфорда), сэр Фрэнсис Бэкон, сэр Генри Невилл, Эдвард де Вер граф Оксфорд, Кристофер Марло, графиня Мэри Пембрук (Сидни), а также групповое авторство.

Хочется спросить: а где же Роджер Мэннерс граф Рэтленд? Он остаётся вне поля зрения англоязычных шекспироведов. Тем большее значение приобретает наш «особый путь»: именно эта личность в последние десятилетия оказалась в центре внимания известных российских исследователей И.М. Гилилова и М.Д. Литвиновой. Да и мы в книге «Шекспир: лица и маски» кое-что добавили в пользу этой версии.

В этом году Джеймсу Дьюи  Уотсону исполнилось 90. Несмотря на возраст, в последнее время он не раз оказывался в центре внимания — вспомним хотя бы историю о проданной и вновь обретённой нобелевской медали, а также его неполиткорректные высказывания. Такова, видимо, беспокойная натура учёного.

Приведу фрагмент воспоминаний об Уотсоне его коллеги в Кембридже известного биохимика, исследователя гемоглобина Макса Перутца (цит. по его кн. «Мне бы рассердить вас раньше». М.: Научный мир, 2007, с. 228):

В своей знаменитой книжке «Двойная спираль» Уотсон изображает себя довольно развязным парнем, этаким американским ковбоем, но это, конечно, карикатура. Прибытие Уотсона оказало огромное влияние на всех нас, так как мы впервые взглянули на проблемы, которыми занимались, глазами генетика. Он не спрашивал нас, какова атомная структура живой материи, а неустанно повторял одно и то же: «Какова структура гена, который её определяет?» Уотсон нашёл отклик в душе Крика, который погрузился в размышления над этим вопросом. <…>

Крик был высоким, красивым, щегольски одетым мужчиной, всегда многословным — он как бы наслаждался своим королевским английским языком. Свои речи он прерывал взрывами весёлого смеха, который оглушал всех в лаборатории. Чтобы подчеркнуть свою противоположность, Уотсон выглядел бродягой, устраивая шоу из своих грязных ботинок, которые не чистил в течение всего семестра (в те дни это было эксцентричным), говорил в нос и каждую фразу сопровождал фырканьем.

Добавлю от себя, что модель ДНК Уотсона и Крика (двойную спираль) считаю неверной — см. мою статью «Двойная спираль или лента-спираль?» (есть и на английском).

Наш физик-теоретик (он работал в ИТЭФе, был профессором МИФИ) Михаил Васильевич Терентьев (1935—1996) опубликовал в «Эйнштейновском сборнике» 1982—1983 (М.: Наука, 1986) статью «ЕЩЁ РАЗ О СПЕЦИАЛЬНОЙ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ В ИСТОРИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ». Это была развёрнутая рецензия на кн. A.I.Miller. Albert Einstein`Theory of Relativity (1905) and Early Interpretation (1905—1911)`. N.Y., 1981, 466 p.

В начале автор пишет (с. 324):

В рецензируемой книге А. Миллер ставит задачу проанализировать статью Эйнштейна «Об электродинамике движущихся тел» (в которой сформулирована специальная теория относительности) так, как до сих пор анализировались тексты классических литературных произведений. Его цель — понять происхождение каждой фразы. Какая обстановка, какой образ мышления заставляли Эйнштейна в каждом случае говорить так, а не иначе или же вообще воздерживаться от высказывания?

Вот до какой степени может дойти фетишизация научного текста, вера в его непогрешимость. Подобное отношение мешает многим физикам взглянуть на СТО критическим взглядом. 

Эта теория основана на неверных преобразованиях (получивших имя Лоренца), поэтому она полностью несостоятельна. Об этом в моём «Мемуаре» (2000), а о дальнейшем развитии предложенного подхода — в статье «Истинная геометрия природы» (2018).

Вопрос об отношении Барда к религии давно обсуждается, и здесь высказывались разные мнения. Так, английский писатель и философ Олдос Хаксли (1894—1963) незадолго до смерти  написал эссе «Shakespeare and Religion», впервые опубликованное в 1964 г. Он отмечал, что «творчество Шекспира настолько многогранно, что религия рассматривается в нём во всех её проявлениях… Большинство писателей позднего средневековья и Нового времени были антиклириками… но Шекспиру, в отличие от них, несвойственно стойкое предубеждение по отношению к клиру».

А ранее американский философ и литературовед испанского происхождения Джордж Сантаяна (1863—1952) в статье «The Absence of Religion in Shakespeare» (1896) доказывал, что Бард не был религиозен: «Нам пришлось просмотреть все произведения Шекспира, чтобы найти полдюжины отрывков религиозного звучания, но и они не есть отражения сколь-нибудь глубокой религиозности».

Отечественный исследователь докт. филолог. наук, профессор, автор ряда монографий и более сотни статей Валентина Петровна Комарова  (р. 1929) написала книгу «Шекспир и Библия (опыт сравнительного исследования)»; изд-во С.-Петербургского ун-та, 1998. Она работала с изданием Женевской Библии 1595 г., в которое были включены апокрифы и многочисленные комментарии. Женевская Библия 1560 г. (перевод на английский, который сделали протестанты, жившие в изгнании в Женеве в 1560 г.) считается самым точным на то время, и Бард, видимо, пользовался именно им.

Комарова привела много аллюзий на библейские эпизоды и образы, выявленных ею в драматических и поэтических творениях Шекспира. Она пришла к выводу, что в более раннем своём творчестве Бард довольно широко использовал священные тексты, иногда придавая им новый, далёкий от исходного смысл; позднее же обращения к ним у него почти исчезают.

В этом году исполнилось 100 лет со дня рождения американского учёного голландского происхождения Абрахама Пайса (1918—2000). Он был физиком-теоретиком, внёсшим вклад в теории ядра и элементарных частиц (термины лептон и барион предложены им); другая область его деятельности — история физики.

Родился в Амстердаме, там же учился в университете. Во время немецкой оккупации Голландии скрывался на чердаках и в других убежищах (наподобие семьи Анны Франк), но был схвачен гестапо; однако голландским друзьям удалось вызволить его. В 1946 г. начал работать в Принстонском институте высших исследований, где общался с А. Эйнштейном, П. Дираком, Дж. фон Нейманом; с 1963 г. — в Рокфеллеровском университете.

Пайс — автор биографических книг об Эйнштейне, Н. Боре, Р. Оппенгеймере. У нас широко известна переведённая на русский книга: А. Пайс. Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна. — М.: Наука, 1989 (оригинал: Pais A. ‘Subtle is the Lord…’: The Science and the Life of Albert Einstein. — Oxford University Press, 1982); перевод сделали В.И. и О.И. Мацарские, а предисловие написал акад. А.А. Логунов.

Эта наиболее полная научная биография Эйнштейна была переведена на несколько языков. В «Эйнштейновском сборнике» 1984—1985 (М.: Наука, 1988) напечатана большая рецензия на труд Пайса В.П. Визгина, И.Ю. Кобзарёва, Б.Е. Явелова — отмечались многие достоинства монографии.

Не так давно в газете ТрВ Виталий Мацарский рассказал о своей встрече с Пайсом во время работы над переводом его эйнштейновской биографии <ПайсТрВ>.

Хотя уже выдвинуто много претендентов на авторство шекспировских произведений, время от времени предлагаются новые кандидатуры. В 2005 г. вышла книга: Brenda James and William D. Rubinstein. «The Truth Will Out: Unmasking the Real Shakespeare». А через три года она появилась и на русском: Бренда Джеймс и Уильям Д.Рубинстайн. «Тайное станет явным. Шекспир без маски» (М.: Весь мир, 2008); пер. с англ. М.Д. Литвиновой и Н.А. Литвиновой.

В ней британские литературоведы в рамках антистратфординского подхода обратили внимание на ещё одного аристократа — сэра Генри Невилла (1562—1615). Друг графа Саутгемптона, входивший в окружение графа Эссекса и принявший участие в мятеже (за что понёс наказание), был хорошо образован, причастен ко двору и политике. Авторы привели много соображений в пользу своей гипотезы, но всё же мне она не показалась убедительной. Тем не менее книга содержит много интересных и полезных сведений.

Вступительное слово к ней написал Марк Райланс — актёр, режиссёр, один из инициаторов написания «Декларации Обоснованных Сомнений». Процитирую Райланса:

В конце 80-х, играя Гамлета Ромео в Королевском Шекспировском центре в Стратфорде-на-Эйвоне, я вдруг стал сомневаться, что актёр, известный под именем Уильям Шекспир, мог написать пьесы и особенно поэмы, которые ему приписывают. Это стало большой неожиданностью для меня самого. Но скоро мне пришлось стокнуться, к изрядному огорчению, с последствиями моего нового понимания Шекспира.

Читать далее