А не замахнуться ли нам на Альберта, понимаете ли, нашего Эйнштейна? А что? И замахнёмся!
Публикация СТО в 1905 г. не сделала Эйнштейна знаменитым за пределами немецкоязычного мира: её мало кто понял. Десять лет спустя этот физик предложил ОТО, но шла война, обмен информацией был затруднен. Всё же профессор-астроном в Кембридже Артур Стэнли Эддингтон узнал о ней из письма голландского коллеги, и эта теория произвела на него столь большое впечатление, что он стал думать, как бы её экспериментально подтвердить.
Эйнштейн и Эддингтон. Кембридж, 1930 г.
Одно из предсказаний ОТО: отклонение луча света от далёкой звезды в поле тяготения Солнца должно отличаться по величине от значения, которое даёт теория Ньютона. В принципе, этот сдвиг можно измерить во время полного солнечного затмения. Но они случаются нечасто, и одно из ближайших должно было произойти в мае 1919 г. (и быть наблюдаемым в южном полушарии).
Эддингтон организовал две экспедиции — одну в Бразилию, другую в Африку (с его личным участием). Трудность состояла в том, что предсказанный ОТО эффект мал (сдвиг на фото около 1/60 мм), а точность приборов не очень высока. Всё же, потратив несколько месяцев на анализ и обработку полученных данных, Эддингтон пришёл к выводу, что зафиксирована именно предсказанная Эйнштейном величина сдвига.
Так, в 1954 г. Георгий Гамов предположил, что сама ДНК служит матрицей — в ней образуются ромбовидные полости, «карманы», и в них по принципу «ключ—замок» располагаются определённые аминокислоты, которые затем соединяются в полипептидную цепь. Разных по типу карманов — в зависимости от состава оснований в данном участке — может быть 20, но ведь различных аминокислот столько же! Идея казалась многообещающей, но вскоре было показано, что она ошибочна. Мартинас Ичас и сам участвовал в этих исследованиях, сотрудничая с Гамовым.
