Юбилейный шекспировский год начался для меня удачно: зашёл в книжный магазин, заглянул в отдел книг на иностранных языка и обнаружил там тонюсенькую книжонку: Mark Twain. «Is Shakespeare Dead?» (видимо, она не переводилась на русский, но точно я не выяснил). Марка Твена обычно упоминают в числе известных антистратфордианцев, и вот наконец я смог узнать его аргументы. А предыстория появления этой книжки такова:
В 1908 году в Лондоне вышел труд «The Shakespeare Problem Restated» Джорджа Гринвуда (1850—1928) — юриста, политика, литератора, большое внимание уделявшего шекспировской проблеме. Он в основном критиковал общепринятую догму об авторстве актёра и ростовщика из Стратфорда (то есть Шакспера), не выдвигая альтернативную кандидатуру. А его главная заслуга в том, что он, опираясь и на исследования коллег-правоведов, подробно рассмотрел освещение в шекспировских произведениях вопросов, связанных с юриспруденцией. И пришёл к такому выводу: познания автора в этой сложной области, изобилующей разными тонкостями, были столь глубоки и обширны, что исключают знакомство с ней извне — то был профессионал высокого уровня.
Марк Твен (слева его портрет работы Джеймса Беквита) прочитал книгу Гринвуда и, ссылаясь на её положения, цитируя её, сочинил свой памфлет (опубликован в 1909 г.), высмеивающий усилия стратфордианцев сконструировать хоть сколько-нибудь приемлемую для них биографию Шакспера. По мнению Твена, их версии строятся на произвольных, ничем не подтверждённых предположениях — всех этих «suppositions» and «maybes» and «perhapses» and «doubtlesses»… (а ведь подобные и всё более подробные биографии Шакспера продолжают с завидным постоянством издаваться и в наши дни). Писатель относился к ним примерно так же, как к гигантской фигуре бронтозавра (в Музее натуральной истории), сотворённой на основе девяти найденных косточек: nine bones and six hundred barrels of plaster of paris (c. 23). В целом, его рассуждения остроумны и ничуть не устарели.

Авторство Шакспера он считал совершенно невозможным. Но зная, как тяжело людям менять представления, которые им вдалбливают в головы с детства, не надеялся, что заблуждение легко будет развеять. И не ожидал, что это удастся сделать к 2209 году (ведь чтобы расстаться со многими нелепыми взглядами, например о существовании ведьм или сатаны, потребовались тысячелетия).

Кто же мог быть наиболее вероятным кандидатом? Он полагал, что юрист, государственный деятель, мыслитель, человек выдающихся способностей Фрэнсис Бэкон — он имеет несоизмеримо больше шансов быть Шекспиром, чем Шакспер. Однако Марк Твен не утверждал, что это окончательный ответ: Did Francis Bacon write Shakespeare`s Works? Nobody knows.

Вообще, гипотеза «Шекспир = Фрэнсис Бэкон» стала в конце XIX века популярной — в её обсуждение включились многие литературоведы, историки, юристы… Но не только: начиная с 1884 года, эта проблема занимала ум создателя теории множеств, знаменитого немецкого математика Георга Кантора (1845—1918). В 1911 г. Бертран Рассел пригласил его выступить в университете St. Andrews в Шотландии с докладом о теории множеств; к изумлению слушателей, Кантор почти всю лекцию посвятил теме «Шекспир—Бэкон». Он активно её изучал и собрал по ней большую литературу. (Заметим, что Кантор интересовался также евангельской историей и утверждал, что Иисус был плотским сыном знатного фарисея Иосифа Аримафейского.)

О том, какое развитие получила бэконианская гипотеза в концепции Марины Дмитриевны Литвиновой, много говорится в наших статьях на этом сайте.