В журнале «Москва», 2019, № 7, в рубрике «Московский обозреватель» напечатаны написанные Максимом ЕРШОВЫМ рецензии. Среди охваченных им изданий есть два на шекспировскую тему:
Александр ШАРАКШАНЭ. Сонеты Шекспира;
Лев ВЕРХОВСКИЙ. Шекспир: лица и маски.
Приведу полностью рецензию на мою книгу:
В отличие от Александра Шаракшанэ, Льва Верховского занимает как раз проблема личности Шекспира. «Время стратфордианцев, верящих в авторство актера и ростовщика из Стратфорда-на-Эйвоне Уильяма Шакспера (такова была его фамилия), судя по всему, приближается к концу», — заявляет он. Автор исследует посвящение «Шекспировых сонетов» («Shake-spears sonnets») 1609 года, сборника, сохранившегося в 13 экземплярах: «Единственному вдохновителю нижеследующих сонетов Mr W.H., всякого счастья и той вечности, обещанной нашим вечно живым поэтом, желает доброжелатель, рискнувший выставить их напоказ», — переводчика автор не указывает.
Соглашаясь с трактовкой Александра Шаракшанэ: староанглийское begetter можно перевести как «податель» — рукописи издателю, как «создатель» — в финансовом смысле, продюсер, Лев Верховский приводит и еще одну трактовку — «автор», чего Шаракшанэ не допускает. Исходя из инициалов, адресатом посвящения могут быть Уильям Герберт (William Herbert), граф Пембрук, или Генри Ризли (Henry Wriothesley), граф Сауптгемтон, к слову, неразлучные друзья. С проблемой недопустимого обращения к аристократу «Mr» автор справляется просто: указав, что иногда так сокращали обращение «мастер» — дворянский сын.
Ссылаясь на известную работу Ильи Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса», а также на труды филолога и переводчицы Марины Литвиновой, автор считает вероятным, что за дельцом Шекспиром стояли юрист и философ Фрэнсис Бэкон и его юный ученик, граф Рэтленд. Добавим: профессор МГЛУ Литвинова переводила первые книги о Гарри Поттере, в ее рассуждениях про сагу о юном очкастом волшебнике нашлось место и шекспироведению: «Конечно, он (цикл романов о Гарри Поттере. —С.Ш.) восходит к Шекспиру, который обожал каббалистические игры. Школа называется “Хогварт”. Если первый и второй слоги поменять местами, получится “warthog” — кабан-бородавочник. А на чьем гербе был кабан? На гербе графа Рэтленда… Роулинг осуществила мечту Бэкона. Ясно, что внешне Хогварт — это Кембридж и Оксфорд. А вы знаете, о чем мечтал Бэкон? Создать новый колледж. Бэкон бросил Кембридж в 15 лет, его убивала схоластика…»
Одной из причин «каббалистических игр» — разнообразных псевдонимов, шифров и намеков в печатных изданиях — Лев Верховский определяет особенности Ренессанса, опасной эпохи охоты на инакомыслящих и религиозных войн. Добавим сюда периоды жестокой реакции, действия католической инквизиции, Савонароловы «костры тщеславия», в которых сгорали произведения флорентийского искусства, дамские наряды из бесценных тканей, ювелирные изделия — и желание спрятаться за псевдонимом или шифром отчасти становится понятным. Маской не обладавшего поэтическим даром ученого Бэкона и юного меланхолика, порой лишенного возможности передвигаться без кресла-коляски, графа Рэтленда автор считает Билла Шакспера из Стратфорда, что на Эйвоне.
Считается, что в ту эпоху титульные листы и даже содержание книг часто использовали для передачи сообщений посвященным. Хоть европейцы и любят хвастаться значением Ренессанса, методы допроса этого «человечного» времени по недоступной здравому уму жестокости несравнимы со средневековыми и теми, что были в ходу у «варваров-московитов». Переловить посвященных, независимо от их родовитости и положения, и выпытать у них, кто был автором того или иного текста, не представляло ни моральной и юридической, ни технической проблемы. С этой точки зрения прятаться было особенно незачем — проще не писать. К тому же, например, Бэкон опубликовал под своим именем множество трудов… Эту нестыковку со здравым смыслом большинство весьма уважаемых исследователей оставляют в стороне, продолжая расшифровывать невидимые, а порой и несуществующие знаки, возможно позабавившие бы авторов исследуемых текстов. И это понятно: иначе получится, что создателем сонетов и пьес, приписываемых Шекспиру, был не очень-то чистоплотный предприниматель, родители и дети которого были неграмотны.
Научная специальность Льва Иосифовича Верховского — прикладная математика. Возможно, поэтому, отыскивая тайные знаки, он рассматривает напечатанное с выравниванием по центру посвящение еще и графически, в виде трех неустойчиво расположенных друг над другом вершинами вниз трапеций. Переместив фигуры в обратном порядке, автор получает другой текст посвящения: «Доброжелательный искатель приключений, отправляясь в путь, наш бессмертный поэт желает единственному зачинщику (так у Л.Верховского. — С.Ш.) нижеследующих сонетов м-ру W.H. всякого счастья и той вечности, что обещана».
Идея столь же оригинальна, сколь и расположена за гранью литературоведения, и, главное, оставляет вопрос: зачем? Что это доказывает? Через длинную цепочку — книгу «Кориэтовы нелепости», в 1611 году изданную от имени Томаса Кориэта из Одкомба, шута наследного принца Генри, в свою очередь, серьезного и одаренного юноши трагической судьбы, книгу, полную остроумных, порой на грани цензуры, впечатлений от путешествия по Европе, истинным автором которой Лев Верховский считает все того же Роджера Мэннерса, графа Рэтленда, — исследователь приписывает ему и авторство «Шекспировых сонетов», и посвящение.
Ссылаясь на британскую исследовательницу Кэтрин Данкен-Джоунс и на Марину Литвинову, Лев Верховский напоминает, что посвящение напечатано с точкой после каждого слова, так, как древние римляне делали надписи на могильных камнях. А значит, предчувствуя скорую кончину, болезненный граф Рэтленд создал эпитафию самому себе. Кроме фразы об обещанной вечности, которую почему-то вставил издатель Томас Торп, подписавший все посвящение своими инициалами…
В книге Льва Верховского содержатся статьи о «Гамлете» и «Буре», несколько работ о творчестве Бена Джонсона, исторически точных и лишенных столь блистательных догадок. Кроме статьи «Кто написал “Дон Кихота”», в которой подробно рассматривается версия о том, что автором испанского романа был неутомимый мистификатор Фрэнсис Бэкон.