Памятник Дмитрию Ивановичу возле его Периодической таблицы на стене ВНИИ метрологии им. Менделеева в Санкт-Петербурге
В Питере в рамках Международного года Периодической таблицы химических элементов, которой исполнилось 150 лет, прошёл XXI Менделеевский съезд по общей и прикладной химии. Состоялись 10 русскоязычных и 5 англоязычных сессий, причём они были посвящены не только химии, но и другим областям — астрономии, медицине, информатике. Научные идеи учёного (кстати, не ставшего академиком и нобелевским лауреатом) успешно развиваются.
Да и сама личность Менделеева в высшей степени интересна и самобытна. У меня есть несколько книг о нём, приведу две выдержки из сборника «Д.И. Менделеев в воспоминаниях современников» (М.: Атомиздат, 1973).
Сын учёного Иван Дмитриевич Менделеев (1883—1936) (с. 209):
Когда после домашнего начального образования я поступил в среднюю школу, отец сознательно предостерёг меня от увлечения формальными «успехами» и «отметками»:
«Школьные успехи ничего не предрешают. Я замечал, что «первые ученики» обыкновенно в жизни ничего не достигали: они были слишком несамостоятельны. Когда я учился в средней школе, я был постоянно в хвосте. Меня переводили по снисходительности, из уважения к отцу-педагогу. По всей вероятности, теперешнюю школу с её формалистикой я так бы и не кончил. Правда, я был моложе сверстников по классу, но главное всё-таки было в том, что я не желал подчиняться чужой указке и развивался самостоятельно. Я в этом никогда не раскаивался».
* * *
А.А.Блок. Из письма к жене Л.Д. Менделеевой от 15 мая 1903 г. (с. 221):
Твой папа вот какой: он давно всё знает, что бывает на свете. Во всё проник. Не укрывается от него ничего. Его знание самое полное. Оно происходит от гениальности, у простых людей такого не бывает. У него нет никаких «убеждений» (консерватизм, либерализм и т.п.). У него есть всё. Такое впечатление он и производит. При нём вовсе не страшно, но всегда не спокойно, это от того, что он всё и давно знает, без рассказов, без намёков, даже не видя и не слыша. Это всё познание лежит на нём очень тяжело. Когда он вздыхает и охает, он каждый раз вздыхает обо всём вместе; ничего отдельного или отрывчатого у него нет — всё неразделимо. То, что другие говорят, ему почти всегда скучно, потому что он всё знает лучше всех…